Голоса ребят, в палисаднике смородина.
Я люблю тебя, моя маленькая Родина!!
И. Владимирова

Когда бредёшь по нашему городу, вглядываясь в его узкие улочки, деревянные дома, которые тесно переплелись с каменными многоэтажками, невольно замечаешь что-то необычное… Что-то, чего не видел в будничные дни, бегая на работу или в школу, то, чего не увидеть глазами иностранца, что можно узреть лишь тогда, когда здесь родился и вырос, когда здесь живёшь с появления на свет. Какой-то уют, гармонию домов, чуткость их жителей – это чувство невозможно описать словами...

Иду по одному из центральных проспектов города, проспекту Кирова (названному так в честь С. М. Кирова – революционера, учившегося и проживавшего некоторое время в Томске), мимо проплывают вальяжные дома, а я сворачиваю – сворачиваю на улицу Белинского. Ещё одна улица, названная по фамилии, our town (наш городок - англ.) хранит много подобных. Потрепанные афишки болтаются по ветру… Крутой спуск вниз… Странно, но в нашем городе все вывески, сделанные в «модерновом» стиле (они же у нас практически все такие) органично вписываются в гуашевую атмосферу старины, щедро сдобренную современностью. Гудят машины, разбрызгивая грязь по серому асфальту; виртуозно вращая колёсами, проносятся мотоциклы… А когда-то по этой улице проезжали величавые кареты с упряжками мастерски подкованных лошадей. Как сейчас встаёт это время перед глазами… Я, les yeux perdus (потерянная, витающая в облаках - фр.), бреду по старому Томску…

Вот он – Томск того времени: величавый, гордый собой, славившийся по всей России своей архитектурой, резьбой по дереву – да и не только домами. Умнейшими людьми страны ненавязчиво пленял город, разбавляя разношёрстную толпу многосторонней культурой и образованностью.
Вот он – тот Томск, про который Чехов сказал когда-то весьма нелестные слова.  Вот он – тот разновремённый и непонятный иностранному, а иногда и русскому сердцу город, скромные упоминания которого хранят как архивные, так и свежайшие произведения. А я – обыкновенная томичка, юная, свежая и не всегда замечавшая красоту своего городка, самозабвенно пою ему оду… И он этого достоин, достоин того, чтобы его восславляли люди разных поколений, стар и млад!!

На пути стадион «Труд» – поле, на котором томичи приветствуют своих кумиров, поддерживают их в трудные минуты, болеют за них всем сердцем… «Желай себе большего», – попадается на глаза плакат с довольной рожицей и, le plus important (самое главное - фр.), соком. Странный я человек, мне больше ничего не надо – шагаю по своему городу и безмолвно общаюсь с ним, молодым, несмотря на 4 сотни лет. Я счастлива!!!!

Красные флаги развеваются по ветру… Невольно вспоминаются годы Великой Отечественной войны, победной для русского народа, победной, но какой ценой!!!! Летопись минувших сражений хранит тысячи легендарных подвигов томичей. Как и все, кто боролся за Родину, томичи прославились бойцами, отважными и смелыми, неустрашимыми и выносливыми. «Сибиряк – значит, мужественный и стойкий». Подвиг воинов бессмертен!! Память о них вечна!!!…
Тополя, жёлтые листья которых мерно шуршат под ногами… Слышу, как осень проходит по городу… Мечтается почувствовать последнее дыхание той тёплой поры, вензелями проходящей через мою жизнь. Дребезжат при малейшем дуновении прохладного ветерка, вибрируют, переливаются последние листочки; золотое солнце стоит над головой, то скрываясь за пушистыми перистыми облаками, то вновь вылезая поближе к людям.

«SKINHEADS» – машинально пробегаю глазами выцветшую надпись на заборе. Всё-таки очень жаль, что это ужасное течение, эти страшные люди нашли место в мирном городке. Так и хочется крикнуть: «Долой злость!!! Даёшь мирную жизнь!!!». «Бар», круговерть студентов, спешащих грызть гранит тяжёлой науки… А ведь наши Сибирские Афины не зря назвали городом студенчества!!! Своеобразие города – его молодёжность!
Каждый одиннадцатый житель города – студент, каждый девятый – школьник, каждый восемнадцатый – учащийся техникума или училища.
  «Если ты в Томске,
   Ты –
            или  студент,
    или имеешь
    к тому отношение…» – писал об этом Роберт Рождественский и попал в самую точку.

Далее мои ноги сами собой сворачивают налево… Что у нас здесь?!? Улица Никитина. Взгляд задерживается на памятнике: «Курсантам училища, трагически погибшим 17 июля 1997г». «Ужас!!! Гибнут не только на войнах, но и вот так, по-глупому, из-за чьей-то халатности... Вашему вниманию ещё одна несправедливость жизни людской!!» – упорно вертится в голове, пока я несколько минут молча стою у монумента, отдавая дань сожаления павшим.
Огибая военно-медицинский институт, где сейчас сотни наших ребят овладевают будущей профессией, и методично вытирая замерзший нос, продолжаю любоваться красотой родного города…

Немного преувеличиваю. Любоваться нечем. Вашему и, соответственно, моему взору предстают серые дома, коих сейчас довольно много в городах нашей бескрайней Родины. Они же – попросту «хрущёвки» по прозванью острого на язык русского народа. Вовсе не украшая наш старинный городок, они придают Томску солёный вкус банальности и схожести с сероватыми небосводами кисти Эль Греко. Когда смотришь на них, уже не восстают на чердачке памяти зажиточные, пузатые, длиннобородые сибирские купцы, гордые барыни и их детки, вспоминаются даже не люди… Лично у меня с этими домами ассоциируются лишь серые будни. Глядишь и вновь проживаешь, уставая от их спокойствия и обыденности, а смесь скуки и повтора всё тянется и тянется, словно прилепленная мерзким карапузом к полу жевательная резинка. Такие дни появляются в жизни каждого человека – c’est la vie (такова жизнь - фр.) – и, может быть, многим эти блёклые кирпичные здания напоминают нечто похожее…
Теперь мой путь лежит вдоль трамвайной линии, по пока ещё зелёным газонам переулка Плеханова… Вечереет. Город привычно замолкает, утихает, открывая мне свои самые сокровенные тайны. Уплывают вдаль тёмно-синие облака-тучки, тонкое веянье ветерка элегично посыпает землю осколками золотой осени, время от времени выделяя то какой-нибудь дальний холм, то эпизодичные струны трамвайных рельс. Надо мной тает выцветшая лазурь малонаселённого неба.

Народа всё меньше и меньше, будто бы я одна осенней нимфой нахожу смелость войти в сердце вожделенного Томска. Где-то гавкает собака… Улица Рузского. Скромные привилегии старого города возникают то там, то тут: безнадёжная окраина воодушевлённо манит к себе амбре человеческих отходов со двора и червивыми огородиками, высокими мусорными кучами и глубокими канавами, кое-где покосившимися домиками, грязью всех оттенков от бурого до светло-серого… Томно постукивает колёсами проезжающий мимо трамвайчик, неся в себе десятки усталых людей. Кирпичи под ногами и извилистая безмятежность, прерываемая лишь иногда лаем собаки и скрипом дверей. Мимолётом прохожу мимо переулка Юрточного (кроссовки тонут в грязи) и двигаюсь прямо по улице, привлёкшей меня своей тишиной. Бумажки, порхающие, будто бабочки, при малейшем дуновении, болтающиеся вкривь и вкось почтовые ящики, заготовленные на зиму дрова – время будто остановилось здесь…Тупик. Раздевая домишки – доска за доской – рисуется это местечко в моей памяти. Оно словно жалуется на жизнь свою, старую, как сам город, рассказывая о давних событиях, которые остались здесь навеки… Приходя сюда, к старым скрипунам, чувствуешь это ржавое дыхание бытия, только здесь отдыхаешь от повседневных забот, внимая устоявшимся parties de plaisir (остаткам удовольствия - фр.). Забудешь обо всём, чуть вслушаешься, о чём повествует тебе la ville ancienne (старинный город - фр.)… Ещё один узкий канал пряного наслаждения.
Такие улочки вряд ли увидишь в каких-либо других городах. Деревня, перемежаясь простыми реликвиями, сливается воедино с центром на переднем плане. Разворачиваюсь и иду обратно – скоро будет просто поздно и выбраться отсюда будет сложно… Пьяные мужики – один, шатаясь, бредёт навстречу – избитый вид de cettes rues* (этих улиц - фр.). Остаться трезвым при столь изящном раскладе жизни очень непросто… Переполошила всех местных собак!!! Холодно… Пора заканчивать: кончаются и бумага, и силы. Могла бы добавить ещё многое, но это уже выходит за рамки картины. А жаль!!!!

Подбегаю к остановке, запрыгиваю в уже отъезжающий троллейбус, и он уносит вашу покорную слугу дальше по ночному, живущему своей особой жизнью городу. Бледные фонари (мазок кистью), вывески магазинов, пестрящие разноцветными огнями, словно новогодние ёлки (ещё один), светофоры подмигивают мне вслед… Картина завершена. Может, я гуляла не по самому привлекательному маршруту, может, надо было идти по центральной улице Ленина, совсем недавно вымощенной тротуарной плиткой, мимо стройных колонн ТУСУРа, мимо изумительного фонтана, репродукторы которого разрываются от популярной музыки, мимо памятника томскому студенчеству, вдоль Университетской рощи?? Но пока сего не дано. Если вам будет угодно (гуашь и кисти в руках, мольберт наготове), не одно полотно талантливого художника увидит свет.

О тебе пою, город мой…
Я люблю тебя, Томск родной!!
И. Владимирова