Когда-то я пообещал написать о Египте. Ну вот, не прошло и года. Или прошло...

Итак, Египет. Воспоминания о первой поездке.
Вот самые распространенные фразы, которые приходят в голову при упоминании Египта:
Египет – пирамиды, сфинкс, фараоны.
Египет – круглогодичный курорт.
Египет – рыбки, кораллы и дайвинг.
Египет – грязь, арабы, бакшиш.
Египет – одна из древнейших цивилизаций.

Моя поездка туда не подтвердила и не опровергла ни одну из этих фраз. Да, сфинкс, фараоны, пирамиды. Да, рыбки. Да, былое величие. Арабы, да-а-а…
И жара!
В тот раз я ехал с намерением отдохнуть и покупаться, хотя и были осторожно-наполеоновские планы самостоятельных поездок. Насчёт купания сомнений быть не могло, а вот возможность самостоятельных поездок находилась под вопросом. Если рассказы о самостоятельных путешествиях по Европе, Турции или Таиланду встречаются в сети сравнительно часто, то аналогичных отзывов по Египту практически нет. Да что говорить, - когда в турагентстве я спросил, что они могут порекомендовать при аренде машины в Шарм эль шейхе, мне было сказано: «А какой смысл? Вас все равно из Шарма не выпус-тят. Если возьмете машину, то будете туда-сюда ездить по городу и все!»  Причем это го-ворилось уже после того, как я у них купил турпутевку, т.е., заинтересованности отговорить от самостоятельности и продать мне путевку у них быть не могло!
Надежду на лучшее, поддерживал во мне только найденный в Инете рассказ Алексея и Анны, проехавших в апреле 2005 по маршруту Шарм-Каир-Хургада-Асуан и обратно. Спасибо им!
Как обычно, человек предполагает, а бог располагает. Взлет прошел в штатном режиме, а вот дальше… Дело в том, что у меня был небольшой насморк. Настолько непринципиальный, что я его никак не рассматривал помехой. Так, слегка нос заложен. А при наборе высоты - правильно, уши закладывает. И при простуде плохо ведет себя третье ухо или что-то там ещё… В общем, там внутри ушей начало болеть. И чем дальше, тем сильнее. Я пытался и глотать, и дышать, и продувать – безрезультатно. Наконец, вызвал стюардессу. Она пришла – и посоветовала мне … сглотнуть. Я через боль объяснил, в чем проблема, надеясь, что есть какой-то выход. Она только развела руками. Короче, полет я помню плохо. Приходить в себя начал только в автобусе, который нас вез в отель.
Ещё пару дней в отеле я просто отлеживался, выздоравливая.
Когда нас привели в номер при заселении, было уже темно, но выйдя на балкон, я понял, что на море он точно не выходит и подумал, что  когда приду в себя, надо будет постараться поменять на seaview. Но утром мне так понравился вид на зелень и симпатичные плетёные крыши, что ничего менять я не стал.
Вообще, отель отличался какой-то невообразимо большой территорией. Потом я понял, что на самом деле это несколько отелей разной звёздности, объединенных одной торговой маркой.
До центра - Наама бэй – можно было доехать на такси. При этом я получил первые впечатления от египетского торга. Выходишь за ворота отеля – стоит штук десять машин такси. Тут же к тебе подходит один из водителей.
- Куда ехать?
- Наама.
- 40 фунтов.
-  Сколько?!
- 35.
Размышляю. Раз сразу понизил цену, значит не предел.
- Дорого. 30.
- Хорошо, поехали.
Еду, довольный, что так хорошо поторговался. И только садясь в такси на обратном пути за 25 (без торга!), понимаю, как меня обули.  В следующий раз, учтя полученный опыт, на предложение подбежавшего таксиста докатить до Наамы всего за 35 фунтов, с улыбкой излагаю свои условия – 10 фунтов. По его растерянному виду понимаю, что слег-ка переборщил. Подходят еще двое таксеров. Переспрашивают – куда я хочу ехать. Услышав еще раз – Наама, сокрушенно качают головами – Нет, невозможно, 25 – хорошая цена. Да, - соглашаюсь я, - а 15 ещё лучше! Они постепенно снижаются до 20 и упираются. Хорошо, - соглашаюсь, - гуд бай. Ты хочешь идти до Наамы пешком? – настроженно уточняют у меня. Нет, - говорю, - зачем до Наамы? До шоссе. Вон оно – метров двести. Там поймаю машину.
И двигаюсь в путь. Через 2 секунды меня окликают и – Хорошо, так и быть – 15 фунтов.
В общем, к торгу постепенно привык. Даже забавно. Да и турецкий опыт помогал.
Но от одного магазина в Нааме осталось самое неприятное воспоминание. Мы зашли в магазин всякого снаряжения для плавания и дайвинга и купили там ласты-маску-трубку для дочери. Надо сразу отметить, что покупка по ассортименту этого магазина была немаленькой. Собираемся уходить, продавец делает знак, мол, подождите, и протягивает доче-ри маленькую фигурку скарабея (их там продают везде – отдельно, в бусах, в серьгах, по-всякому). Я говорю: «Нет - нет, спасибо.» Он прикладывает руку к груди, кланяется, улыбается, - «Пожалуйста, возьмите.» «Хорошо, - говорю я, - сколько стОит?» «Нет, нет, - отвечает он, - подарок девочке.» Ладно, благодарю, собираемся уходить. Он снова останав-ливает, спрашивает дочь, - «У тебя сестра есть?» «Есть.» «Вот возьми ей, - он протягивает ещё одного скарабея.» «А мама есть?» «Да.» Ещё один скарабей. При этом я каждый раз пытаюсь отказаться или заплатить – попытки возмущённо отвергаются. Так он надавал 7 или 8 скарабейчиков, наотрез отказываясь брать деньги, упорно повторяя, что хочет сде-лать подарок. Понимая, что стоят они копейки, а наша покупка намного дороже, я даже готов был в это поверить. Наконец, когда его знание родственников иссякло, мы смогли двинуться к дверям. Тут он придерживает меня за руку и … просит дать ему немного денег… Я офигеваю и пытаюсь отдать скарабеев. Он опять говорит, что это подарок, но при этом просит дать немного денег … на еду! Ушёл я оттуда не просто раздосадованный, а испытывая чувство, близкое к отвращению.
Много раз я потом вспоминал этого араба и постепенно пришел к выводу, что дело всё-таки в менталитете. Они могут сделать подарок или скидку на покупку, но при этом попросить бакшиш. И не будут связывать одно с другим. Ну, типа, я сделаю в европей-ском магазине покупку, заплачу деньги, заберу вещь, а потом скажу «Спасибо». За что спасибо? Мне же не подарили! 
Когда, наконец, я полностью оклемался после перелета, и у меня снова стал прояв-ляться интерес к перемене мест, мы отправились в Нааму выяснить – как там с рент-а-каром. И – очередная сложность. Если в большинстве курортных стран предложений об аренде машин в любом городке предостаточно, то Египет резко отличается в худшую сторону. Мы с трудом нашли два проката, из них один работающий. Потом, правда, обнаружили ещё пару. Ну, негусто, честно говоря.
Переговоры с хозяином проката проходили в два этапа: в первый день я выспрашивал у него что, почем и на каких условиях, потом уехал в отель считать, а на следующий день вернулся уже оформлять аренду. Из негатива было только твердое условие прокатчика об ограниченном количестве километров в день. То есть 100 км в день. 2 дня -200 и так далее. За превышение указывались какие-то немыслимые цифры, типа 10 центов за километр или около того. Если бы я собирался совершить автопробег через Каир и Хурга-ду до Луксора, это явилось бы серьезным осложнением. Но из-за простуды количество дней явно сократилось, и я решил ограничиться Синайским полуостровом.
Дважды я переспрашивал у прокатчика – точно ли мне разрешат выехать из города. Он был явно озадачен и заверил, что если у меня есть документы, то никаких проблем быть не может (Привет «знатокам» из турагентства!).Наконец, закончив оформление, мы с ним пошли на стоянку. Там, тщательно отметив на бланке все царапины, я получил ключи и пожелание счастливого пути. Мне предстояло совершить первую поездку – до отеля.
Надо сказать, что одна из страшилок, которые обсуждаются при упоминании езды на автомашине в Египте, это ужасные правила вождения, а точнее полное их отсутствие. Дескать, поворачивают водители, когда и куда хотят, ездят по встречке и т.п. Ободрял только запомнившийся ответ одного из участников обсуждения о стиле езды в Египте: «В принципе, если вы когда – то выезжали из Москвы в пятницу летним вечером, то ничего необычного для себя вы в Египте не обнаружите.»
Так вот, ключ от машины у меня, машина тоже, завожусь, подъезжаю к выезду со стоянки и притормаживаю, присматриваясь. Дело в том, что выезд – прямо на дорогу. Там идут машины. Ну, не сплошным потоком, но постоянно. И я жду, когда в потоке будет разрыв побольше - чтобы выехать спокойно. Не у себя дома, все-таки. При этом, я приме-тил, что метрах в 30 от меня на небольшом возвышении стоит полицейский – все как положено, в форме, с палочкой и следит за движением. Тем более, думаю, надо аккуратнее, чтобы не проштрафиться на глазах ихнего гаишника. Спешить мне некуда, стою, приглядываюсь. И вдруг вижу, полицейский, сходит со своего бугорка и бодрым шагом направляется в мою сторону. Ну, блин! Ну, ведь ничего не успел нарушить! Или успел? Может тут стоять нельзя? Полисмен доходит до меня, козыряет, встает у дороги, поднимает палочку и… перекрывает движение, одновременно делая мне приглашающий жест – выезжайте, мол.
С трудом сообразив, что происходит, я благодарно киваю ему и, повернув, стартую в сторону своего отеля. Ребяты! Пусть мне никто и никогда не посмеет сказать, что в Египте трудно на дороге.  По крайней мере до тех пор, пока хоть один гаишник в Москве не сделает того же самого, что тот египетский полисмен.
В этот день я поездил по Шарму, привыкая к местной манере вождения. Действительно, несколько непривычно: поворотниками никто не пользуется, просто бибикают и поворачивают. Вообще сигналят постоянно – когда обгоняют, когда поворачивают, когда перестраиваются, пешеходам, друг другу. Через день-другой я привык и как-то втянулся. Ничего ужасного нет – поворачиваешь, погуди и тебя пропустят. Или бибикнут в ответ и пропустишь ты. Никто напролом не прётся.
Ещё в этот же день я решил выехать из города, чтобы убедиться, что это разрешенное мероприятие. На выезде – пост. Ребята с калашами. Ну, этого и у нас навалом. Остановили, проверили документы и всё! Езжай куда хочешь. Страшилка «перемещение между городами разрешается только в составе караванов с вооруженной охраной» приказала долго жить.
Итак, следующим утром, выехав из отеля, мы направились в сторону Дахаба. Собственно, в планах было посетить Дахаб, монастырь Святой Екатерины и гору Моисея. Дорога до Дахаба была пустынной, хорошего качества, только немного нудной. Знаете, всё-таки, песок и скалы хороши в качестве экзотики, а как постоянная декорация они быстро надоедают.
Развлекали лишь иногда попадавшиеся знаки с арабскими надписями. То есть может там что-то важное написано, а?
Въезд в Дахаб тоже был отмечен постом, на котором у нас посмотрели документы и приглашающе махнули рукой. Через несколько сот метров мы оказались перед развилкой – дорога уходила налево и направо. Куда стоит повернуть – было непонятно. Повернули направо. Проехав какое-то расстояние, увидели промелькнувшее в стороне море. Оставили машину и пошли к нему. Вокруг какие-то домики, здания, потом – пляж. Песчаный, большой. Пологий вход в воду и масса серфингистов на воде. Чуть дальше – кейтеристы.
Как оказалось в дальнейшем, это была так называемая Лагуна. Рай для серфинга и всего десяток отелей на берегу. Причем все не слишком дешёвые. Это мы выяснили, когда отправились искать ночлег. День клонился к закату и, даже предполагая, что где-то должны быть и менее крутые отели, мы не осилили сесть в машину и начать розыски. Поэтому и заночевали в одном из них, который приглянулся.
Завтрак, пожалуй, действительно соответствовал ценнику отеля. Но после него мы решили прокатиться – поискать какое-нибудь место поэкономичнее.
Попав в другую, северную, часть Дахаба – Масбат, мы обнаружили набережную с множеством ресторанчиков, сувенирных магазинов и – ура – небольших отелей. Пройдя почти до самого конца набережной, мы обнаружили вполне приличный отель (примерно 3 звездочки). – Номера есть? – Есть! – А посмотреть? – Пожалуйста! Чистый нормальный номер в сине-белых тонах с душем и хорошей сантехникой обошёлся чуть ли не втрое дешевле, чем место нашей предыдущей ночевки. Переехали, устроились.
Гуляние, купание, море, ресторанчики.
На следующее утро снова отправились в путь. Теперь мы хотели попасть в монастырь Святой Екатерины и взобраться на гору, около которой он располагался – гору, на которой Моисей получил десяток скрижалей с конспектами.
Опять дорога с однообразным окружением – песок, скалы, камни. Перемещение облегчалось малым количеством дорог и ответвлений от них – соответственно трудно свернуть не туда. С другой стороны, небольшой сложностью является почти полное отсутствие селений и людей – спросить дорогу практически не у кого.
Добравшись до монастыря, выяснили, что войти в него можно будет завтра утром, а на гору начинать подъём вообще надо часа в три ночи – если хочешь там встретить рассвет. Зачем рассвет? Во-первых, говорят, что рассвет окрашивает окрестные горы в такие цвета, что пропустить это непростительно. Во-вторых, тому, кто поднялся на гору Моисея и встретил там рассвет, отпускаются грехи. (Про то, что это лишь одна из нескольких гор на одном из трёх или четырёх возможных путей перемещения Моисея с компанией по Синаю, вспоминать не будем.
Поехали искать место ночлега – всё-таки полночи где-то надо перекантоваться, да и поесть хотелось бы. В 3-4 километрах от монастыря обнаружили оазис – корпуса отеля и даже бассейн. Там и разместились. Вода в бассейне оказалась холоднющая, да и воздух к вечеру стал быстро остывать. Нас предупреждали, что на горе ночью тоже очень холодно. Мы взяли с собой привезенную из Москвы верхнюю одежду, однако вечерняя температура навела на мысль, что этого будет недостаточно. Побродив по территории отеля, мы обнаружили несколько лавочек с одеждой, или, вернее, какими-то вещами, которые предположительно ею являлись. Понимаете, я не предполагал обнаружить там какие-то брендовые шмотки или свитера ручной выделки. Да и цены на всё лежащее перед нами, были очень невысокими. Но мне было жаль заплатить даже 200 – 300 рублей за вещь, которую я просто выброшу сразу после использования. Представить себя носящим ЭТО даже в Египте мне не удавалось. Что же делать? Как потом избавиться от ненужной вещи? И я стал уговаривать продавца сдать мне эти вещи в аренду. Не сразу удалось объяснить – что я имею в виду, а затем убедить, что после восхождения на гору, я снова вернусь в этот отель и что ему это тоже выгодно. В результате удалось договориться на цену аренды, составляющую 25 - 30% от цены приобретения.
Экипировавшись таким образом, мы отправились вздремнуть. Подъем в 3 часа ночи был невесел. Кроме тяги к подушке, было холодно. И в номере, и на улице. Не уверен, что я быстро нашел бы дорогу в темноте, если бы не огни автобусов, везущих туристические коллективы. Автостоянку я приглядел ещё днем и, припарковав там машину, мы отправились вслед за основным потоком людей. Если днем я ещё сомневался, удастся ли найти тропу, которая поведёт нас вверх, сейчас сомнения отпали. Небольшая задержка была только когда идущие стали разделяться – кто-то шел налево, кто-то направо. Но не успел я задуматься – что означает это расслоение, как все выяснилось: рядом нарисовались бедуины с верблюдами и стали предлагать их в качестве транспорта. Тут – то мы и узнали, что теперь на гору есть две тропы – одна более крутая и узкая – для тех, кто собирается подниматься подобно Моисею, и другая, - более пологая и широкая, по которой подняться можно верхом на верблюде. Основная шутка, используемая экскурсоводами и бедуинами, звучит так: Если вы поднимаетесь на гору на верблюде, то грехи отпускаются не вам, а верблюду. Недолго думая, мы решили позаботиться о несчастных животных и дать им возможность списать долги (то есть грехи). 
Подъем запомнился как очень долгое и холодное мероприятие. Верблюд степенно переставлял ноги и неторопливо продвигался вперед. Сам он при этом колыхался из стороны в сторону, а у него наверху болтался я. Время от времени он ставил ногу слишком близко от края тропы или начинал переминаться на месте, как бы не решаясь двигаться дальше. Его хозяин, шедший рядом, подправлял и направлял его, а я размышлял - достаточно ли у этих животных соображалки и самосохранения, чтобы не шагнуть с обрыва. Мысли не очень ободряли и совсем не согревали. В меру имеющегося общего словарного запаса, мы общались с бедуином-хозяином. «Верблюд, - сказал он, - кормилец моей семьи. Если я заработаю денег меньше, чем нужно на всю семью, то сначала я покормлю верблюда, а потом жену.» Когда он будет кормить себя – до верблюда или после жены – осталось секретом.
Наконец, верблюды затормозили и стали парковаться около скалы. Место никак не было похоже на вершину горы. Неподалеку я заметил какое-то строение с дверью. «Кафе, - сообщил наш бедуин, - Еда, напитки.» Мы поспешили туда. «Кафе» больше всего напоминало времянку на стройке, собранную из щитов и обрезков досок. Еда и напитки были представлены широким выбором кока-колы, непонятного джуса, сникерсов и марсов. Но зато там было тепло и был горячий чай. Правда, стоимость чая заставляла предположить, что в затраты на его изготовление включена не только еда верблюдов, погонщиков верблюдов, жен погонщиков и их детей, но также жен и детей верблюдов. Тем не менее, купив по стаканчику горячего напитка, мы припали к нему, согреваясь.
Однако, надо было двигаться дальше – то есть выше. Тут выяснилось, что часть от-пущения грехов мы всё-таки сможем получить – выше дороги для верблюдов нет, можно только пешком. Подъем до вершины был достаточно трудный, но во время движения мы хотя бы согревались. А вот оказавшись наверху, мы поняли, что: а) здесь вам не тут – колотун был конкретный, б) мы попали в цепкие лапы толпы бедуинов, предлагавших всё, что могло потребоваться замерзающим туристам: накидки, шапки, перчатки, одеяла, матрасики и т.п. То есть можно было экипироваться по полной программе для более-менее комфортной встречи восхода – замотаться самому и подложить что-нибудь снизу, чтобы сесть. Причём здешние бедуины отлично понимали нежелание туристов покупать одежду, да и не стремились к этому. Всё напрокат. Но цены! Как если бы мы туда поднялись 8 марта за тюльпанами! Холодный ветер явно играл на стороне аборигенов и их благосос-тояние резко начало улучшаться за счет все прибывавших туристов. Надо сказать, что толпа, собравшаяся встретить рассвет, в итоге собралась такая, что было нелегко найти место присесть, а уж выбрать ракурс для съёмки так, чтобы в нем не было чьей-нибудь головы, совсем нереально. Я давно не оказывался в таком интернациональном сборище. Во всяком случае, все языки, которые я мог опознать хотя бы примерно, там были пред-ставлены.
«Да-а, - сказал я дочери, - как бы нам по такой холодрыге до восхода не закоче-неть…»
«Не продержимся…», - раздался рядом унылый женский голос (Как потом оказалось, это были девушки из Питера).
«Продержимся! – уверенно сказал кто-то из-за спины, - у меня литруха вискаря с собой…. только вот из горла придётся.» (после знакомства оказался москвичом).
«Ou! Wisky! – обрадованно произнёс сосед справа (как он потом объяснил – из Дублина), - i have a chokolad!»
«No! Wisky is best with coka-cola, -  показывая бутылку с колой, подтянулась, как выяснилось позже, экскурсантка из Монреаля.
«Ja! Ich habe ein Glas», - встряхивая раскладывающимся стаканчиком, пристроился к образующейся компании парень откуда-то из Баварии.
Взгляды, которые бросали на нашу группу бедуины с одеялами и пледами, ясно выражали мысль, что будь их воля, вход с алкоголем, из соображений конкуренции, был бы запрещён.
Ну, в общем, мы продержались. 
Наконец горы стали озаряться первыми солнечными лучами, все задвигались, защёлкали фотоаппаратами и зажужжали камерами. Было красиво, но, если честно, закаты мне всегда нравились больше рассветов.
Насмотревшись, и убедившись, что солнцем освещено уже всё вокруг, мы двинулись вниз. Обратная дорога ничем бы не запомнилась, если бы не …
Где-то на полпути, дочь, повернувшись ко мне со своего верблюда, сообщила. что хочет в туалет. Я растерянно стал оглядываться, понимая, что на голых скалах не только туалета, но нет и не может быть даже кустика. Как вдруг, наш хозяин верблюдов, очевидно услышав понятное слово, переспросил: «Toilet?» И получив подтверждение, вдруг ска-зал: «Yes. 100 meters.» Мы стали всматриваться вперед, куда он показал рукой. Каково же было моё изумление, когда после поворота, чуть в стороне от тропы, я увидел криво стоящее на камнях сооружение, внешний вид которого не оставлял сомнений в его предназначении. + он был оснащен пояснительными пиктограммами. Понимая, что такое благо цивилизации в таком месте не может быть бесплатным по определению, я обреченно спросил у погонщика: «How much?»
«No, - вдруг ответил он, - not me». Он показал на другого бедуина, стоящего около поворота к туалету с рулоном туалетной бумаги в руках, - «Не. Нe is friend of toualet.» От этой фразы я чуть не свалился с верблюда.
Ничего более впечатляющего за время спуска не было.
Монастырь св. Екатерины, конечно понравился. Высокие стены, в которых раньше, оказывается, вообще не было ворот – их сделали только теперь, для туристов. Прежде подняться можно было только на подъемнике, похожем на строительный. Куст неопалимой купины. Самое интересное, что в этом (христианском!) монастыре была построена мечеть. Это сделали, кажется в 10 веке. По-видимому, именно благодаря этому, монастырь не был разграблен и уничтожен, когда в Египте распространился ислам.
Вызывало только сожаление большое количество народа на сравнительно небольшой, открытой для посетителей, территории.
Выйдя из монастыря, усталые, но удовлетворённые восхождением и осмотром, мы двинулись к стоянке, на которой оставили машину. Но подойдя к ней, я почувствовал, как у меня подгибаются колени… Нет, сама машина была на месте и повреждений никаких не было. Шок я испытал при взгляде на фары – они были включены и там ещё тлел угасаю-щий огонёк – последнее «прости» аккумулятора. Тут же я вспомнил, как ночью, подъехав на эту стоянку, спросонья, я выключил зажигание и тут же вышел из машины, чтобы разобраться – куда идти и где гора.
Для очистки совести, я всё же сел в машину и повернул ключ. Короткий звук подтвердил горькую правду. Разрядившийся аккумулятор никогда не вызывает особой радо-сти, даже около дома, но там, да и в любом месте Москвы, известно, что делать. В худшем случае звонок в какую-нибудь автопомощь всегда решит эту проблему. Но здесь был Египет + арабы + 4-5 километров до ближайшей деревеньки, в которой явно никакого автосервиса быть не могло. Мне вспомнилось ключевое слово арабского языка БАКШИШ, и я представил КАКОЙ бакшиш имеет смысл снять с тупого европейца, не имеющего воз-можности без посторонней помощи добраться до любого городка с автомастерской. Несколько минут я переваривал ситуацию в поисках выхода. После переваривания, ситуация  стала выглядеть только хуже. Но, поскольку на помощь высших сил, рассчитывать не при-ходилось (наверно, надо было всё же подниматься на гору пешком), оставалось использовать собственные. Перебрав в памяти всё, что попадалось мне на глаза при осмотре монастыря и его окрестностей, я вспомнил, что видел какую-то дверь с надписью Police. И отправился туда, рассчитывая хотя бы получить какую-нибудь информацию. Нужную дверку я нашёл довольно быстро, но она была заперта. Оглядываясь вокруг, я заметил неподалеку ещё одну автостоянку, на которой стояло только три или четыре такси. Решив, что лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего, я побрел туда. Как это бывает обычно, водители такси стояли рядом с машинами и о чём-то базарили. Выбрав того из них, облик которого показался мне наименее алчным, я обратился к нему с краткой содержательной речью. К моему удивлению, вместо молчаливого пожимания плечами, он спросил – где моя машина и сказал, что сейчас подъедет. Я направился к своей стоянке, стараясь не дать забрезжившей надежде погасить разумный скепсис. По дороге я переложил в один из карманов часть денег, которая по моим прикидкам должна была соответствовать бакшишу за удовольствие завести машину.   
Таксист действительно подъехал почти сразу. Он попросил ключи, проверил диагноз и покачал головой. Я тоже покачал головой и вдобавок развёл руками. Таксист ободряю-ще похлопал меня по плечу, сказал, что всё будет o'k и спросил, есть ли у меня трос. Я опять развёл руками и сказал, что машина из проката. Он понимающе покивал. «А у вас?» - спросил я. Теперь он развёл руками и подтвердил, что o'k все равно наступит, но позже.
Думаю, рассказать подробно, что происходило далее, я не смогу при всём желании. Таксист куда-то ушёл, вернулся в сопровождении 5 или 6 парней 16-17 лет, что-то сказал им, они разбежались, потом вернулись с разными вариантами веревочек начиная от ленточки для подвязывания волос и кончая верблюжьей уздечкой. Таксист рассмотрел всё это на предмет возможности использования в качестве троса и отверг. Затем он сел в машину, а ребята пытались разогнать её вручную, но эта попытка тоже потерпела неудачу. Таксист снова обратился ко мне с объяснением, что o'k опять откладывается, но ненадолго. Опять что-то сказал ребятам, они опять куда-то бегали и вернулись теперь не с веревочками, а с проводами разной длины и толщины. Когда я понял, что этот набор юного радиолюбителя собираются использовать для «прикуривания», на мгновение у меня мелькнула мысль, что надо мной издеваются и всё это делается просто для развлечения. Но таксист стал собирать провода, более-менее похожие по длине в два пучка, скрутил их в канатики и, вместе с ребятами стал прилаживать к клеммам аккумуляторов. 
Никаких зажимов, естественно, не было. Сначала была попытка просто держать про-вода так, чтобы их концы касались клемм аккумуляторов, но ничего кроме искр это не вызвало. Потом попробовали закрутить кончики проводов вокруг клемм, но они оказались коротки для этого. Наконец, таксисту пришло в голову, что их можно чем-нибудь прижать. Покрутившись, он дал какую-то команду ребятам и те бросились что-то подбирать на земле. В итоге, концы проводов были прижаты к клеммам камнями, а один – просто палкой. Таксист сел за руль и стал пытаться завести машину. Несколько раз от сотрясения провода выскальзывали из-под камней, но вдруг, при очередной попытке, двигатель зара-ботал. Заглох. Снова попытка – мотор заревел, таксист газует и, держа ногу на педали, показывает мне жестом, что все хорошо –o'k наступил.
Затем он подозвал меня к машине и объяснил, что мы с ним должны поменяться, не переставая нажимать на педаль газа. Не сразу, но этот трюк тоже удалось исполнить. Наконец, таксист настойчиво втолковывал мне, что надо некоторое время не отпускать педаль, чтобы дать аккумулятору зарядиться. Да не вопрос! От радости, что я снова моторизован, я был согласен так сидеть и час, и два. Лишь одна мысль не давала мне блаженно улыбаться. Я думал – сколько стоит час работы таксиста – араба по ремонту машины европейца (без предварительной договоренности о цене!) и надо ли эту сумму умножать на количество принимавших участие в этой процедуре хлопчиков или они всё же пойдут по-дешевле – как подмастерья.
Таксист что-то сказал ребятам, те кивнули и куда-то убежали. Потом он развернулся ко мне, спросил «O'k?», сел в свою машину, помахал мне рукой и … уехал. Нет, вы понимаете? Арабский таксист, провозившись с моей машиной намного больше часа, с привлечением ещё нескольких человек, уезжает, не заикнувшись о бакшише!
Вот на такой невообразимо мажорной ноте завершился наш визит к монастырю Екатерины. Мы вернулись в отель прошлой ночёвки, сдали свитера продавцу - арендодателю, и двинулись в Дахаб. Там мы остались ещё на сутки, покупались в лагуне, а на следую-щий день поехали в Шарм. Перед отъездом из Дахаба решили купить сувениры. Официант в ресторане отеля подсказал, что все товары, продающиеся в лавочках на набережной, можно купить в магазине и объяснил, где этот магазин. Подъехать к магазину на машине оказалось не очень просто. Наконец, удалось подобраться к нему с тыла, и мы стали парковаться. Место, на котором я поставил машину, располагалось точно напротив ювелирного магазина. Не успели мы выйти, как к нам выбежал улыбающийся продавец (хозяин?) из этого магазина и выразил свою радость, что мы хотим посетить его заведение. Узнав, что мы направляемся не к нему, он огорчился и сказал, что здесь стоянка только для посетителей магазина. Тут огорчился я и, улыбаясь так широко, как мог, попробовал объяснить, что я уже задолбался тыркаться по улочкам, хочу быстро купить пару сувениров и умотать из этого замечательного города. На удивление, продавец проникся, и, уточнив, что я не собираюсь оставить здесь машину до вечера, с улыбкой махнул рукой – «O'k!». Облегчённо вздохнув, я стал закрывать машину, как вдруг увидел, что к нам подходит ещё кто-то. Обернувшись, увидел полицейского. Только не «туристик», а какого-то другого. Вдруг полисмен начал что-то громко и сердито говорить. С трудом удалось понять лишь то, что мне нельзя здесь ставить машину. Почему??? Ведь я уже заручился согласием «ма-газинщика». Никаких запрещающих (да и вообще никаких) знаков поблизости не наблюдалось. К счастью, за меня «вступился» продавец, стоявший рядом. Они о чем-то погово-рили на повышенных тонах, полицейский напоследок выкрикнул какую-то фразу, раздра-женно махнул рукой и пошел прочь. Я повернулся к продавцу. «Оставляйте машину, - сказал он, - только не очень долго». Поколебавшись, я спросил – в чем, собственно, было дело. «Вы хотите узнать – в чем ДЕЙСТВИТЕЛЬНО дело?» – сердито спросил продавец. Любопытство пересилило опасения. «Да.» «Дело в этих факинг еджипшен полис!» - резко сказал продавец и ушел в магазин.  У меня отлегло от души и мы отправились покупать сувениры.
Дорога обратно в Дахаб, а потом в Шарм неожиданностей не принесла. Остаток отдыха мы провели в отеле, лишь иногда выезжая погулять в Нааму.
Ну, и напоследок. Сеть, к которой принадлежал наш отель, была итальянская. Соот-ветственно, итальянцев было достаточно много. Постепенно я привык к их манере общаться друг с другом и с окружающим миром.  Но одну сценку в баре…
Бар располагался около пляжа. Сидишь за столиком, море неподалеку, солнце, зонтик, защищающий от него же, сок/пиво, пицца – белиссимо.
В этот раз мы были в баре одни + 8-10 пустых столиков. На входе появились три итальянские дамы лет сорока. Они величественно вплыли в акваторию бара и остановились, что-то обсуждая и оглядываясь вокруг. Итальянский, увы, не является для меня разговорным, но, думаю, даже если бы они говорили на китайском, их мимика, жесты и интонации позволили бы понять всё. Вы помните «Ограбление по…»? Заранее приношу извинения всем, знающим итальянский – практически никакого отношения к нему исполь-зованные мною выражения не имеют.
Сначала они оглядели бар и увидели море: «Нон ту эссере, иль маре! Белиссимо!» Решили, что надо выбрать столик: «Тутто се канте! Ке, мио каро!» Официант, метнувшийся, было, к ним с тремя книжечками меню, понял, что не все так просто и застыл в почтительном ожидании. Итальянки наметили столик и подошли, оценивая. Соседний столик показался ближе к морю. Подошли к нему. Одна села и её опалило солнце: «Но! Ки соле!» «Но! Но!» - поддержали её другие. Они перешли к третьему, расположенному подальше и стали усаживаться: «Соле? Моменто. Но соле. О, белиссимо!» Официант подошёл и начал разворачивать меню. В это время, одна из итальянок, наконец устроилась на стуле, подняла глаза и обнаружила, что вместо моря видит перед собой свою приятельницу, а с другой стороны море ей закрывает стойка бара: «Но си венде иль маре! Сакраменто!» Вторая подняла глаза, оглянулась и обнаружила, что море у неё за спиной: «Кесто и импоссибле! Монтальчино!» Третья решительно поднялась с места, переходя поближе в сторону моря. Совершив несколько передвижений по бару, они вернулись к первому столику: «Фассиамо! Венде иль маре!» А как же быть с солнцем? «Несита де пассаре! Бамбино!» - действительно, почему бы не попросить этого милого официанта переставить зонтик от соседнего стола к этому? Переставил. Стали рассаживаться. Официант снова придвинулся с пачкой меню. «О, мио каро! Но ке! Несита ди пассаро ту табле, бамбино?! Прего!» - действительно, дорогие, а почему бы не пересесть за соседний столик и не попросить этого милого парня поставить зонтик там – вдруг там будет лучше? Пересели. Огляделись. «Кальцоне дисильменто! Соле!» - и правда, зонтик не смог закрыть солнце сразу всем троим. А вот если попросить поставить сюда второй зонтик – наверняка будет лучше: «Пассаре бамбино, прего!» Ну вот, другое дело, теперь все под зонтиками. «Но пу эссере! Ми но си венде иль маре!» - одной из них плохо видно море, ей мешает столбик от второго зонтика. «Ми каро! Но ке!» - вот в чём дело, надо пересесть за первый столик и попросить этого милого официанта переставить туда оба зонтика. Они пересели за первый столик, некоторое время подвигали стульями вокруг него, и вот оно – «Белиссимо! Пронто!» Всем видно море, они укрыты от солнца, и милый мальчик может уже подать меню.
Они даже начали открывать меню, как вдруг какое-то шевеление около входа заставило их обернуться «Чао!» К ним присоединялись трое итальянцев среднего возраста, ве-роятно мужья, с намерением разместиться вместе за столиком… «Белиссимо! Бамбино, прего!» Ну да, надо переставить столики (и зонтики) так, чтобы смогли устроиться их мужчины.
А после окончания второй серии, подошёл ещё молодой итальянец, возможно, сын кого-то из них. Как вы думаете, его звали? Правильно - Марио!
А вот когда усадили и старших мужчин, и Марио, впорхнула девушка, явно невеста Марио. И кроме необходимости всем быть под зонтиками, видеть море и чтобы Марио с невестой сидели на лучших местах и видели море, надо было ещё, чтобы все видели Марио с невестой на фоне моря!!!
Я давно так не наслаждался. Порой мне казалось, что всерьез этого быть не может, что это они просто прикалываются, но интонации и глубокая озабоченность проблемой зонтика показывала – насколько важную проблему они решают.
С момента прихода мужей к перетаскиванию зонтиков и перестановке стульев был привлечен ещё один официант, а с появлением Марио – и бармен. И хотя в течение этих 15-20 минут я был лишён возможности что-либо заказать, награда была неизмеримо вы-ше, и жалел я лишь об одном – о невозможности снять это представление на камеру.
Ну, вот и все, пока...