7 августа 2010 г., край Высочина.  Рискую навлечь на себя справедливый гнев всех, кто страдает в эти дни от жары, но все же…

Таких дождливых дней в Чехии я не припоминаю. И вот же подлость, Москва – в дыму торфяных пожаров, в Киеве уже две недели установилась жара под +40, а в Чехии с небес вода хлещет как из прорвы, разлившиеся реки сносят мосты и затопляют городки на границе с Германией.

Со вчера намечена поездка за 200 километров в Моравию на военно-историческую акцию. Вечером засиделся за компьютером, хорошо поработав под шум барабанящих по карнизу капель. Но утром с трудом продрал глаза. Ненастная погода склоняет к тому, чтобы, как все нормальные люди, сидеть дома и пить водку, а не искать приключений на свою голову. Но мы сдаваться не привыкли. Дождь идет, а мы едем, не взирая.

Автострада “дальница D1” Прага-Брно убаюкивает постукиванием колес на стыках перекосившихся от времени бетонных плит дорожного покрытия, дворники мерно сметают струи с ветрового стекла. Кофе, выпитое в любимом кафе на автозаправке на 91-ом километре дороги, пока еще действует. Едущие сзади машины, по чумному чешскому обычаю, садятся тебе прямо на хвост и волей-неволей заставляют набирать скорость. Дремать за рулем не приходится.

Ветровое стекло постоянно запотевает изнутри, несмотря на включенный на максимум обдув. Приходится манипулировать переключателями, кратковременно стартуя и отключая  климатизацию. Временами дождь прекращается, давая возможность открыть окна, через которые в салон с потоком воздуха заносит водяную пыль.

В районе Хумпольца дорога сворачивает с автострады, сужается до одной полосы и петляет между пустынными городками, разделенными хвойными и смешанными лесками, сочными лугами на покатых склонах холмов, с уныло мокнущими под теплым дождем стадами пятнистых коров.

В холмы упираются неровные полосы свисающих с потемневших туч ливневых струй. Когда машина врезается в такую водяную стену, дворники захлебываются, не справляясь с ударяющим в стекло потоком воды.  Приходится снижать скорость, прижимаясь к обочине, чтобы пропустить отчаянных водителей, не боящихся попасть в ежедневную печальную сводку дорожных происшествий. Ярко-красный противотуманный фонарь обогнавшей машины медленно расплывается и исчезает в водяных разводах.

Дорогу обступают высокие хвойные деревья, из леса выползает сумрак. На обочине дороги и на ответвляющихся в чащу леса грунтовках ютятся припаркованные машины. В глубине леса смутно различаются укутанные в плащи фигуры охотников мокнуть ради грибов.

Действие кофе окончательно проходит, начинает клонить ко сну. Сворачиваю на опушку на самом краю елового бора, чтобы поменяться местом за рулем с женой. Глушу двигатель. Дождь почти перестал, но слышно, как о капот разбиваются падающие с веток крупные капли.

Из лесу выходит дедок в промокшей куртке и высоких резиновых сапогах и кладет в багажник своей доисторической Шкоды ведерную корзину, полную белых грибов. После трех месяцев безуспешных походов по окрестным лесам, видеть это нет никаких сил. По времени до цели остается два часа и 90 километров пути. Кажется, еще успеем с пол часа пробежаться по лесу с корзинкой, запасливо прихваченной с собой в поездку.

От опушки в лес уходит усыпанная шишками глинистая просека, которую с обеих сторон обступают исполинские ноги высоких елей, намертво вцепившихся в каменистый грунт растопыренными пальцами корней. 

Под ногами пружинит опавшая хвоя, покрывающая землю многолетней колючей подстилкой. В густом еловом бору по бокам от дороги сумеречно и голо. Из грибов сквозь толстый покров слежавшейся хвои пробиваются только твердые красные головки мухоморов.

Чуть дальше стволы редеют, хвойное море отступает и на зеленых островках мха вырастают молодые елочки, стремящиеся заполнить открытое свету пространство. Какая-то природная целесообразность заставляет их расти группками из нескольких жмущихся друг к другу деревьев.

На светло-зеленых побегах матово блестит тяжелое ожерелье дождевых капель. Стоит только неосторожно задеть еловую ветвь, и куртка враз промокает, как будто на нее плеснули пол ведра воды.

Земля уже не в состоянии впитать изливающуюся с неба влагу.  В низинах в траве просвечивает вода, разжижающая глинистый фундамент деревьев.  Былинный цвет воды в прозрачных озерцах под корнями упавших елей заставляет вспомнить картины Васнецова и русскую сказку о сестрице Аленушке и братце Иванушке.

Темные сырые низины устланы ковром из копошащихся листьев папоротника, понемногу затягивающих упавшие стволы и ветви елей. Через такой жутковатый покров уже никакому грибу не пробиться к солнечному свету.

На лесных полянах и высоких склонах лиственной окраины бора, у сетчатого ограждения проходящей внизу дороги, разрезавшей пополам лесистый холм, мы то и дело натыкаемся на свежие срезы ножек белых грибов. Какой-то более удачливый грибник прошелся здесь, оставляя за собой следы из накроенных кружочков грибных ножек. Срезать тронутую червем ножку гриба, выдавая свое “грибное место” у нас не принято, но в Чехии мы все чаще замечаем следы такого необъяснимо нерационального поведения.

Ясно, что основной, легкий урожай уже собран более опытными грибниками, хотя … наметанный глаз обязательно увидит боровик, неуверенно выглядывающий из мшистой расщелины между корнями. 

Или масленок, укрытый маскирующими ветвями елового саженца, ненамного превосходящего своими размерами оберегаемый им гриб.

Заполненные водой большие красноватые грибные шляпки местных грибников не привлекают. Кто же будет занимать какой-то там хрупкой сыроежкой место в корзине, предназначенное для толстых и тяжелых боровиков!

Но время, отведенное для грибной охоты, истекло, война нас ждать не будет. Пора спешить назад, прихватив с собой корзинку с найденными грибами.

Согласитесь, приятно продолжить путешествие, поглядывая в зеркало на солидно разместившуюся на заднем сидении салона наполненную корзинку и вдыхая легкий, едва уловимый запах грибного леса.

С корзинкой я, конечно, вас слегка (ну совсем чуть-чуть) обманул. Полную корзину боровиков, и не одну, мы собрали в лесу, раскинувшемся на высоких склонах Влтавы, ровно через неделю после этой поездки. Но и в этот раз в город боевой славы Младейов-Блосдорф мы въехали совсем не с пустыми руками