Один из самых больших и развитых мегаполисов мира (заявляю это решительно) когда-то все же был и небольшой деревушкой, и традиционным средневековым городом, защищавшимся от внешних врагов. Кроме городских стен, проходивших по Садовому кольцу, оборону держало и так называемое северное фортификационное кольцо. Монастыри служили тогда не только приютом для желавших уйти от суетности мира, но и боевыми крепостями, охранявшими город. С юга Москву прикрывали стены Новодевичьего, Донского, Свято-Данилова монастыря, с севера – Алексеевский, Страстной, Никитский, Крестовоздвиженский, Рождественский, Сретенский, Иоанновский и Высокопетровский.
Сретенский и Иоанновский (Ивановский), Рождественский и Высокопетровский благополучно дожили до нашего времени, а вот Страстной безвозвратно утерян – когда-то он стоял на Тверской улице, там, где сейчас сквер перед кинотеатром "Россия". Его колокольня была точно на том месте, где ныне стоит памятник Пушкину. Разрушены были и Алексеевский, и Никитский, и Крестовоздвиженский монастыри, на месте первого возвели Храм Христа Спасителя, на месте второго высится здание библиотеки имени Ленина, третий, стоял в начале улицы Никитской, у Кремля.
Итак,
Прогулки по Москве – Эпизод 5 – Северное оборонное кольцо Москвы, начало
Мимо высоких монастырских стен двух монастырей – мужского и женского – на Петровке и Рождественке – ходил, наверное, каждый из нас. Например, я проходила/проезжала мимо раз по 20 точно. Но, как это обычно бывает, местные жители меньше всего уделяют внимания достопримечательностям родного города, и все время зайти и посмотреть было то некогда, то поздновато. Необходимость заехать утром в субботу за нашими паспортами с датскими визами в те края натолкнула на мысль – совершить очередную прогулку, причем прогуляться по всем местам, мимо которых я пробегала в последнее время, не имея возможности посмотреть на них внимательно.
Высокопетровский мужской монастырь
ул. Петровка, 28
История
Всего лишь в начале XIII века Москва была никому не интересной маленькой деревушкой во Владимиро-Суздальском княжестве, защищенной обычной бревенчатой стеной – наверное, больше от медведей и волков, чем от врага:
«Смотри же, сынок, не отдай Москвы!
— Все же батюшка, дай мне сколько нибудь ратников. Ты ведь дал моему брату Всеволоду шесть сотен.
— Так ведь Всеволод едет в Коломну. Она поважнее Москвы. Коломна — передовой порог Дикого поля. А Москва так себе, перекресточек промеж четырех речонок. Татары, пожалуй, и смотреть то на Москву не станут».
В.Ян «Батый»
По иронии судьбы всего лишь через 100 лет именно Москва станет столицей нового Русского государства. Здесь хитроумный князь Иван Калита интриговал и скопидомничал, собирая потихоньку земли и ресурсы в единый кулак, чтобы рано или поздно дать отпор татаро-монголам. В селе Высоком, примерно в 1320-х годах Петром, митрополитом Московским и Всея Руси, был основан Петропавловский монастырь. После канонизации митрополита именно Иваном Калитой на территории монастыря был основан и освящен деревянный храм во имя святого Петра митрополита, поэтому монастырь стал именоваться Петровским. Первое упоминание в летописях о монастыре относится к 1377 г. Обитель была отстроена при Дмитрии Донском, вернувшимся с Куликова поля, – село тогда уже вошло в состав средневековой Москвы, защищенной стенами, и монастырь вырос у Петровских ворот. Именно князь Дмитрий Донской построил храм в честь иконы Боголюбской Божией Матери, ставшей затем основным храмом монастыря.
Высокопетровским монастырь стал именоваться с 1505 года, когда при великом князе Василии Ивановиче он был снова перестроен, и назван Петровским на Высоком. В конце XVII века меценатами монастыря стали бояре Нарышкины, незадолго до того возвысившиеся несказанно – Наталья Нарышкина стала женой русского царя и матерью наследника престола российского. Во время стрелецкого бунта 1682 г. погибли братья царицы - Иван и Афанасий Нарышкины, они были погребены именно в Высокопетровском.
«От нетерпения перемешавшись полками, стрельцы добежали до Грановитой палаты и Благовещенского собора. Многие, отстав по пути, ломились в крепкие ворота боярских дворов, лезли на колокольни - бить набат, - тысячепудовым басом страшно гудел Иван Великий. В узких проулках между дворов, каменных монастырских оград и желтых стен длинного здания приказов валялись убитые и ползали со стонами раненые боярские челядинцы. Носилось испуганно несколько оседланных лошадей, их ловили со смехом. Крича, били камнями окна. …Кинулось десятка два стрельцов, перелезли через решетку, выхватывая кривые сабли, - взбежали на Красное крыльцо. Застучали в медную дверь, навалились плечами. "Айда, айда, айда", - ревом пронеслось по толпе. Заколыхались над головами откуда-то захваченные лестницы. Их приставили к окнам Грановитой палаты, к боковым перилам крыльца. Полезли. Лязгая зубами, кричали: "Давай Матвеева, давай Нарышкиных!"...
Пошумели стрельцы. Истребили бояр: братьев царицы Ивана и Афанасия Нарышкиных, князей Юрия и Михайлу Долгоруких, Григория и Андрея Ромодановских, Михаилу Черкасского, Матвеева, Петра и Федора Салтыковых, Языкова и других - похуже родом. На Красной площади поставили столб, где с четырех сторон написали имена убитых бояр, их вины и злодеяния».
А.Н. Толстой «Петр I»
Каменный крест цилиндрической формы, явно поставленный уже много позже гибели брата царицы, веке в восемнадцатом (не прошла даром экскурсия по Александро-Невской лавре в Питере, где гид подробно рассказывала о моде на надгробья и что каждая форма означает), стоящий напротив входа в монастырь, имеет золотую надпись – Иван Кириллович Нарышкин, остальные буквы стерты временем.
Сомневаюсь все же, что он похоронен именно здесь – наверное, крест, вынесенный в свое время из родовой усыпальницы, просто стоит, где поставили. В монастыре погребены и другие представители боярских родов, но явных захоронений нигде не наблюдается. Каменные саркофаги Нарышкиных общим числом 13 штук (было 18, но столько сохранилось) также вынесены из усыпальницы и стоят справа у подножия церкви в честь Боголюбской иконы Богоматери.
Петр I построил в монастыре новый Боголюбский храм и храм преподобного Сергия Радонежского – обе церкви очень похожи – пятикупольные, в форме куба, если смотреть сверху. Храм посвящен Сергию, потому что во время стрелецкого бунта 1689 г. Петр спасся бегством из Москвы и укрылся в Троице-Сергиевой Лавре. К этому же времени относится строительство Святых врат с надвратным храмом Покрова Пресвятой Богородицы, двухъярусной колокольни, стен монастыря и келий – все в стиле нарышкинского барокко. Двор монастыря был обрамлен аркадами. В 1744—50 гг. на средства Н. А. Нарышкиной был coopужён храм в честь Толгской иконы Божией Матери, в 1753—55 гг. - храм во имя преподобного Пахомия Великого (переосвящён в 1914 во имя святых апостолов Петра и Павла).
В 1812 монастырь ограблен наполеоновскими войсками. Расстрелянные ими московские жители похоронены около колокольни. В 1905 году была построена еще одна часовня – в честь Казанской иконы Божией Матери, она была закрыта в 1928 году и разорена, даже следа от нее не осталось. Монастырь закрыт в 1926, подвергся разграблению. Часть ценностей вывезли в музеи. В монастыре размещались различные учреждения, например Литературный музей, который расположен там по сей день. В 1992 возобновились богослужения в храме преподобного Сергия Радонежского.
Монастырь открыт для туристов ежедневно 9-19. По субботам в 12 часов местный монах проводит экскурсии с посещением трех храмов, поэтому ближе к этому времени на территории собирается группа. В храме Сергия Радонежского дают платки для тех, у кого их не оказалось с собой. Фотосъемка разрешена (у входа написано, что с позволения настоятеля, но мы спросили у монастырских обитателей и они разрешили).
Храмы монастыря
Снаружи, со стороны улицы, монастырь выглядит серьезно: высоченные зубчатые стены, выкрашенные в ярко-розовый цвет, высокая многоярусная колокольня.
Если идти по Петровке от бульвара, то на углу будет доходный дом, потом настоятельские палаты (XVII в.), и, наконец, вход – Святые врата с Покровской церковью и колокольней. Входим. Сразу опишу, что где стоит, чтобы ориентироваться. Прямо перед вами – церковь в честь Боголюбской иконы Божьей Матери, справа у ее крыльца – маленькая часовня-усыпальница. У самой стены справа от ворот – маленькая церковь в честь Толгской иконы Божьей Матери. Справа в центре – собор во имя святого Петра митрополита, далее – церковь во имя преподобного Сергия Радонежского с трапезной, пройдя под арку за ней, увидите дворик, окруженный аркадами. Там расположены монастырские службы, на Петровку смотрят окна келий – Нарышкинские палаты (XVII в.). На стене, смотрящей в Крапивенской переулок, - надвратная церковь во имя апостолов Петра и Павла.
Святые ворота с храмом Покрова Пресвятой Богородицы и колокольней
Здание, построенное окончательно в 1694 г., состоит из трех частей (ярусов). Нижний ярус, Святые ворота, служил главным въездом на территорию монастыря. Второй ярус - надвратная церковь Покрова, престол которой был перенесен в колокольню после возведения на ее первоначальном месте Боголюбского храма. Верхний ярус – звонница с куполом. Церковь служила для келейных молитв настоятелей монастыря. Закрыта в 1927 г. В 1990-е гг. убранство церкви в интерьере исполнено в керамике художником Г.В. Куприяновым.
Толгской иконы Божией Матери храм
Маленькая церквушка с особо чтимой иконой Толгской иконы Божией Матери сейчас в ужасающем состоянии: трещины по стенам, фундамент покосился, вход на крыльцо преграждает строгая надпись: «опасно!». Внутрь входа нет.
Построена она была в 1744 г. архитектором И.Ф. Мичуриным на средства А.К. Нарышкиной в 1744 г. в память спасения Петра I в Троице-Сергиевой Лавре 8 августа 1689 г. Образ, хранившийся в храме – Толгская икона Богоматери - был написан в том же году И. Андреевым. Ныне икона находится в Историческом музее. В монастырь из царской казны в конце XVII в. был передан портрет Патриарха Никона в полный рост, который был исполнен живописцем Оружейной палаты И.Безминым около 1683 г. Один из ранних однофигурных портретов в рост в русском искусстве, также находится в Историческом музее.
Собор Боголюбской иконы Божией Матери
Собор (1684-1691) был возведен по указу Петра I на месте церкви древней церкви Покрова, существовавшей с XIV в. (и еще кто-то будет вспоминать про порушенный в жертву бассейну Храм Христа Спасителя! А ведь его тоже построили на месте древней московской церкви Всех святых и целого Алексеевского монастыря!) Царь передал в монастырь вывезенную им из Боголюбова икону Божией Матери. Внутри собора была построена фамильная усыпальница Нарышкиных, начиная с Кирилла Полуэктовича, деда Петра I. Внутри храма находилось 18 каменных гробниц, расположенных наподобие царских в Архангельском соборе. На сегодня сохранилось 13 гробниц, они лежат справа от входа в собор. Ранее собор окружала открытая галерея на аркадах, такая же, что окружает ныне храм. Сергия Радонежского, сейчас она разрушена.
Чуть впереди собора стоит часовня-палатка, поставленная как раз над могилой деда Петра I, Кирилла Полуэктовича Нарышкина (1623-1691).
Храм Петра Митрополита
Старейший из всех монастырских церквей стоит как свечечка, в центре. Изначально построил его в 1514-17 гг. архитектор Алевиз Фрязин - на месте деревянного храма апостолов Петра и Павла (1315-16 гг.), в 1690 г. (другие источники утверждают, что в 1686 г.) храм был перестроен и освящен в присутствии царей-соправителей Петра и Ивана. После революции церковь использовалась как склад, и росписи стен и иконостас были практически потеряны. В 1984 г. (по другим данным, в 1990) все же спохватились и провели реставрацию, а священником Александром Маньшиным были воссозданы светильники и иконостас в стиле времен постройки храма.
Храм открыт для посещений, у входа внутри сидит бледной тенью тетенька-смотритель. Мне всегда было интересно, как в строгие (азалось бы) каноны мужских монастырей вписывается женский персонал: тетки, которые убирают храмы, следят за свечками, торгуют всякой всячиной… Ощущения интересные: храм внутри совсем небольшой - сделал пару шагов от двери, и все - уже уперся в иконостас. Стены расписаны сверху донизу - библейские темы на синем фоне. Светильники и правда очень аутентичные.
Преподобного Сергия Радонежского храм
Храм был построен в 1690 г. честь спасения Петра во время стрелецкого восстания – молодой царь среди ночи бежал из своей усадьбы в Троице-Сергиеву Лавру.
«Случилось то, чего не ждали ни в Москве, ни в Преображенском: Софья не смогла собрать стрельцов, набат на Спасской башне так и не ударили, Москва равнодушно спала в ту ночь. Преображенское было покинуто... Все - ближние бояре, стольники, домочадцы и челядь и оба потешные полка с пушками, мортирами и боевыми снарядами ушли к Троице.
Когда на другой день Софья стояла обедню в домовой церкви, - сквозь бояр протолкнулся Шакловитый. Был он страшен лицом. Софья изумленно подняла брови. Он с кривой усмешкой наклонился к ней:
- Царя Петра из Преображенского согнали, ушел, бес, в одной сорочке неведомо куда...
Софья подобрала губы, проговорила постно:
- Вольно ж ему, взбесяся, бегать...
Важного будто бы ничего не случилось. Но в тот же день стало известно, что стрелецкий полк Лаврентия Сухарева весь целиком ушел в Троицу, - непонятно, когда его успели сманить и кто. В Москве началось великое шептание. По ночам скрипели ворота, то там, то там выезжала боярская колымага и, громыхая по бревенчатой мостовой, мчалась во весь дух на ярославскую дорогу...»
А.Н. Толстой «Петр I»
Изначально она была неброской одноглавой, затем, в начале XVIII века, превратилась в близнеца Боголюбского собора.
Правда, сейчас только вокруг этого храма сохранились аркады, а раньше они были и вокруг Боголюбского собора. Церковь неоднократно перестраивалась, после революции здесь был спортзал, танцкласс, затем проведена реконструкция – росписи стен восстановили. Хотя церковь относительно старая, какой-то особой атмосферы там не чувствуется (чтобы почувствовать ее в полной мере, наверное, стоит посетить собор Хотьковского женского монастыря, где похоронены родители Сергия Радонежского): бродят люди в ожидании экскурсии, местные обитательницы деловито перемывают кому-то косточки почти в полный голос, по полу прыгают дети какой-то прихожанки, чуть ли не играя в футбол. Суета… Но походить внутри все же стоит. Обратите внимание на чудотворную икону Богоматери Казанской.
Пахомия Великого храм (храм переосвящен в честь апостолов Петра и Павла)
Эту церковь вы увидите, когда пройдете через арку храма Сергия Радонежского: справа будут братские кельи и нарышкинские палаты, слева – здания монастырских служб, а прямо – надвратная церковь на фоне разрушенного здания в Крапивенском переулке (ничего, скоро отреставрируют, внутри домик набьют всякой современщиной, снова поселят офисы, а снаружи он останется милым зданием XIX века).
Этот жалко выглядящий дворик был когда-то зело величествен и необычен - со всех сторон окружен аркадной галереей (напомню, что такие же галереи были с другой стороны монастыря, у Боголюбского собора).
Надвратную церковь построили в 1753-1755 гг., на древнем основании существовавших здесь ранее белокаменных ворот усадьбы Нарышкиных (возможно, по проекту архитектора Ухтомского). Изначально она называлась в честь Пахомия Великого, в 1812 г. церковь упразднили, и вновь открыли в 1914 г. и переосвятили в честь апостолов Петра и Павла. Сейчас она закрыта и медленно разрушается. Возможно, вскоре ее отреставрируют.
Выйдя из ворот монастыря, можно прогуляться вдоль стен вниз по Петровке, завернуть за угол и пройти по Крапивенскому переулку. Слева – посольство Алжира – более неподходящее место для него было сложно придумать – окна особнячка смотрят прямо на монастырский дворик. Зато дальше по переулку с правой стороны -
Церковь Сергия в Крапивниках с усыпальницей князей Ухтомских
Построена в 1678-79 гг., пару раз была перестроена и сейчас выглядит как тысячи классических церквей во множестве барских усадеб по всей России. Собственно усыпальницы мы не увидели, а тетенька, продающая свечи, ничего внятного не ответила – то ли они в склепе под церковью, то ли их порушили. Первое, наверное. Мы были вознаграждены созерцанием ансамбля жилых домов Константинопольского патриаршего подворья, окружавших храм – таких узорчатых домиков конца XIX века, правда, довольно запущенных.
Через дорогу от церкви и подворья – довольно простой дом Гасса и Иванова XIX века, где заслуживает внимания кованая балюстрада балкона.
Кстати, не соглашусь сама с собой насчет того, что в Европе дома строили бочок к бочку, а у нас большинство особняков стоит порознь. Яркий пример – домики на Рождественском бульваре, стоящими единым строем. Правда, это скорее пример, подтверждающий правило.
Через несколько минут мы выходим к следующей крепости-монастырю. Ибо перед нами -
Богородице-Рождественский женский монастырь
ул. Рождественка, 20
История
Опять над полем Куликовым
Взошла и расточилась мгла,
И, словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла.
Александр Блок «На поле Куликовом»
Не только Коломна, но и скромный ныне Серпухов был городом крупным и влиятельным, столицей удельного княжества. Куликовская битва проходила, можно сказать, неподалеку, поэтому основной удар местное население приняло на себя. Вдов и сирот погибших воинов нужно было обеспечить хотя бы необходимым – для этих целей княгиня Серпуховская, Марья (в схиме – Марфа, похоронена в монастыре в 1395 г.), невестка Ивана Калиты и мать героя поля Куликова, князя Владимира Андреевича Храброго, строит на свои средства монастырь у Сретенских ворот. Остается загадкой, отчего не в Серпухове, а именно в Москве был основан монастырь. Может быть, уже тогда стало ясно, что именно за Москвой – будущее, а северные рубежи надо прикрыть; а может, люди просто шли куда глаза глядят - на север, в леса, подальше от татар. «По некоторым сведениям, монастырь первоначально находился «на рву», в юго-восточной части Кремля, затем в 1484 перенесен на другой ров, проходивший вдоль линии нынешнего Бульварного кольца. Впоследствии стал называться «Богородицким на Рву или Трубе» («труба» — арка в стене Белого города, через которую протекала река Неглинная, находилась на месте современной Трубной площади)».
Когда я писала о вдовах, вспомнились фламандские бегинажи. Напомню, что бегинаж - это «город в городе», своеобразная община, образованная изначально вдовами крестоносцев, которые должны были как-то выжить в суровом средневековом мире. Дамы селились обособленно, строили себе домики рядом, обносили их высокой стеной, и жили там уединенно и зачастую по монастырским канонам. При этом они не принимали постриг, то есть имели возможность выйти замуж вновь. В бегинаж принимали и жен крестоносцев на время, пока муж был в походе. Поход-то мог длиться несколько лет. Если муж возвращался домой, общину можно было покинуть и вернуться к обычной семейной жизни. Занимались они общественно полезными делами: плели кружева, ухаживали за больными и престарелыми, воспитывали сирот. Покровительствовали бегинкам влиятельные лица – местная знать, которые и давали деньги на постройку бегинажей и поддерживали их материально.
Фламандские дамы имели возможность начать жизнь заново, наши уходили в монастыри навсегда…
В начале XVI века в монастыре стали строить каменные храмы вместо деревянных. Первым стал собор Рождества Пресвятой Богородицы, правда, через 40 лет он пострадал от пожара и был не просто выстроен заново, но и получил трапезную. В 70-е гг. XVII в. к собору пристроили усыпальницу княгинь Лобановых-Ростовских, на их же деньги были построены стены и башни по периметру. Монастырские стены впоследствии запечатлел В. Г. Перов в картине «Тройка». На средства княгини Фотинии Ивановны, принявшей постриг в этом же монастыре, в 1676-1687 гг. была построена каменная церковь Иоанна Златоуста. Собственно, обе эти церкви, да кельи со стеной – все, что сохранилось от монастыря сейчас. Ни колокольня, и надвратная церковь, ни церковь Казанской иконы Божией Матери с трапезной (правда, все начала XX века) до наших дней не дожили. Правда, не только революция и Гражданская война нанесли урон обители: в 1812 году у стен монастыря французы расстреливали москвичей, заподозренных в поджогах, в кельях расположился один из неприятельских генералов со свитой. Монахини еле успели спрятать сокровищницу и чудотворные образа. После 1922 г. отсюда выселили почти 800 монахинь. До сих пор с мужем удивляемся: где они жили-то, территория монастыря небольшая, даже если представить, что жили по 4-5 человек в кельях, все равно места маловато. От древнего монастырского кладбища не сохранилось почти никаких следов.
Вход в монастырь свободный. В кельях справа от входа расположено что-то вроде больницы, туда постоянно ломится народ. На территории запрещено курить, громко разговаривать и фотографировать, что странно – тут пока еще не действующий монастырь, в отличие от Высокопетровского, и то там снимать разрешили. За порядком строго наблюдает нервный охранник, стоящий стратегически выгодно, с его места просматривается вся территория, поэтому не удалось сделать ни одной фотки, кроме наружной стенки.
Храмы монастыря
Как я уже сказала, от монастырясохранились стена, кельи и две церкви. Если собор Рождества Богородицы (слева, подальше от ворот) в более-менее пристойном состоянии, даже свежепобеленная, то церковь Иоанна Златоуста (справа и ближе к вам) просто валится и закрыта с 1923 г. Правда, вдоль стены лежали мешки с бетоном – есть надежда на скорый ремонт.
В непосредственной близости от Рождественского монастыря имеется и еще один женский монастырь, вернее –
Подворье Пюхтицкого Успенского монастыря
Ул. Рождественка, 15/8.
Хоть упоминать об Эстонии сегодня считается дурным тоном, я все-таки рискну В 1891 г., когда жило-было большое государство под названием Российская империя, на севере Эстляндии был основан Свято-Успенский женский монастырь, названный местными жителями Пюхтицким, т.е. святым. Правда, есть сведения, что чудотворная икона явилась верующим лет 200 назад, и на месте ее явления уже тогда была построена деревянная часовня, именно на ее месте основали обитель. Известна она была своим чудотворным образом Богородицы, в монастырь постоянно приходили паломники из дальних мест. Когда Эстония вышла из состава СССР, и посещать монастырь паломникам из России стало сложно, Патриархом Всея Руси (напомню, что он родился, вырос и принял сан именно в Таллинне) было принято решение сделать в Москве подворье монастыря. Для него была выбрана церковь Святителя Николая в Звонарях, основанная в XVI веке (ныне стоящая датируется 1762 г.) и славная своим колокольным звоном. Кстати, недалеко от собственно монастыря в Эстонии находятся могилы, в которых, по преданию, погребены русские воины времен святого Александра Невского и Иоанна Грозного.
Так вот, попасть за высокую кованую ограду вам вряд ли удастся: ворота закрыты, входа нет. Вышла на порог пожилая монахиня, закутанная в черное, отперла ворота, злобно зыркнула по сторонам, вытрясла половик, убежала обратно. Все. Но церковь из-за ограды тоже хорошо видна. Правда, насколько я понимаю, чудотворная икона пределов Эстонии не покидает, тогда в чем был смысл основания подворья, может, мне кто-то из владеющих предметом расскажет?
В целом от прогулки по монастырям Москвы испытываешь сначала некий трепет – среди современного мегаполиса такое чудо – XII век, XIV… Но современность никуда не девается: кругом монастырей рестораны, отели, престижные квартиры, нескончаемый поток машин и таджикские строители-разнорабочие, которые и знать не знают, рядом с чем они носят ведра с песком и роют канавы. Молодой человек, заходящий на территорию монастыря с сигаретой (что запрещено – гласит надпись на табличке у входа), лениво огрызается охраннику – дескать – не в монастырь пришел, в учреждение. Его мать пожилого возраста молчаливо его поддерживает, при этом не забывает перекреститься на купола. Из Литературного музея на туристов, бродящих по Высокопетровскому, лениво и равнодушно смотрит охранник с бритым затылком. Двое батюшек с мобильниками снимают церкви и при этом успевают шутить с девушками, видимо, работающими тут. Прямо под аркадами стоят джипы последней модели. Нищие у входа привычной скороговорской что-то бормочут и затихают, стоит поднять на них глаза. И над всем этим – небо, которое помнит Ивана Калиту и Дмитрия Донского… Разве не чуден град Москва?
