Дорогу ко второму пляжу — Бенихо (Benijo) мы любим начинать по змейке трассы TF-21, взвинчивающейся в гору через деревню Vilaflor, и уводящую сквозь сосновые леса за облака. Как река несет лодку мимо ущелий и степей, так дорога на Бенихо ведет мимо удивительных миров, все дальше — в неизведанное и чудесное.

Вступая в огромную кальдеру Лас Каньядос, шоссе приводит в царство вулканов. Со всех сторон неземными идолами встают зеленые и бурые скалы, выщербленные ветром. Небесная синева здесь режет глаза, звуки раздаются звонче и, кажется, слабеет сила притяжения. Когда позади остается подъемник на вулкан Тейде, дрожащий воздух будто складывается в мираж, и между небом и горами проступают белые купола Обсерватории.

Спускаясь, дорога превращается в TF-24, и выносит в лесной мир. Открывают его леса Эсперансы (Bosque de la Esperanza), названные в честь одноименного поселка, который они обступают. Мы чувствовали себя здесь гномами, гуляя меж огромных, поросших мхом сосновых стволов. Набрав на память гигантских шишек ехали дальше, и вскоре по краям дороги начинали мелькать меж сосен, словно призраки, белесые стволы. Сначала их мало и только воздух из открытых окон дразнит ноздри знакомым с детства запахом, примешивающимся к расплавленному хвойно-смоляному аромату. Потом тут и там все чаще попадаются бледно-зеленые эвкалиптовые рощицы. Мы любим ту, что по левую сторону шоссе (если ехать от вулкана), на 14-ом километре TF-24. Все ощущения здесь концентрируются в обонянии. Хватает пятнадцатиминутной прогулки, чтобы в груди стало так просторно, словно воздуха в ней умещается теперь в два раза больше. Уезжая отсюда, я увожу в багажнике эвкалиптовые ветки. Дома, в Москве, достаточно кинуть три длинных узких листа в кастрюлю с кипящей водой, чтобы первоклассница, шмыгающая над ней носом, после исполнения роли лайки, везущей по снегу сани с раненым полярником, на школьной прогулке в пятницу, рассказывала в понедельник стихотворение у доски.

А дальше… дальше все будет похоже на описание неведомых земель, открытых Лейфом Эрикссоном и его спутниками за пятьсот лет до Колумба. Все впереди скроется за завесой тумана и медленно выступят из него скалы. В нашем случае это облака выплывут на дорогу, разделив два леса. Шоссе, обогнув Ла Лагуну, вступит в Анагу. Сосны и эвкалипты сменят лавр и вереск. Когда-то в этих горах было одно из девяти королевств (менсиятов) гуанчей — Menceyato Anaga. Арбалеты конкистадоров, купели священников и чума покорили живое, но не тронули название древних гор. Древних почти как сама Земля. Со времен динозавров растут здесь лавровые леса. Все так же, как и миллионы лет назад, пассаты путаются меж их ветвей и улетают на юг, оставляя на мшистых стволах влагу. В солнечную погоду свет струится сквозь листву и колдовство леса кажется женским, светловолосым. В пасмурные дни оно выпускает на тропинки и шоссе перед тобой длинные языки тумана и облаков, наползающих из пропасти.

С самого высокого мирадора Анаги — Пико дель Инглес (Pico del Ingles) видны оба побережья. Глядя на далекую столицу с загибающейся волной крыши концертного зала Аудиторио, можно вспомнить, например, об адмирале Нельсоне, которому в 1797 году при неудачной попытке захватить порт Санта Крус де Тенерифе оторвало правую руку пушечным ядром.

Взгляд на другую сторону острова, заставляет забыть об англичанах и испанцах. Сердце прибрежных скал бьется уже очень близко, их зов слышится явно и ясно.

И значит, пора. Пора вниз. По указателю на Таганану. А леса будут окутывать пики гор и уходить дальше на север. Там, наверху, останется еще один мирадор — Эль Байладеро. На горе, если верить молве, ведьмы устраивали шабаши после чего обнаженными спускались к пляжам купаться. К этим пляжам, вынырнув из лесов, и бежит шоссе. Все дальше и дальше — в сны.

Дорогу до Тагананы проложили сравнительно недавно. До тех пор попасть в деревушки у океана можно было лишь по воде (людям) или по воздуху (ведьмам).

Минуя Таганану, Роке де Лас Бодегас и пляж Альмасига, дорога взберется в гору и приведет к маленькой деревушке Бенихо, втиснувшейся между двумя обрывами. Машину поставить лучше на стоянку перед одним из ресторанчиков, правда их тут раз, два и обчелся. Поэтому в выходные приезжать сюда не надо — многие из тех, кто оседает за столиками, не включают спуск к пляжу в обязательную программу, щелкая Бенихо сверху. Это напоминает кружение пчел над бочкой меда, и потому отсюда тянет скорее сбежать. Задержаться стоит разве что ради огромной тарелки с морскими гадами. Убив тем самым сразу двух зайцев: оправдав занятое парковочное место, и получив огромное гастрономическое удовольствие.

Наш любимый ресторанчик — второй по счету после въезда в Бенихо, напоминает забегаловку снаружи и столовую внутри, зато имеет перед собой огромную смотровую площадку со столиками. Это классический пример хорошей рыбной таверны, которая тем лучше, чем проще выглядит.

В меню у них есть три божественных пункта. Первый — барракито. Мммм… В маленький стаканчик наливают щедрый слой сгущенки, потом кофе, а сверху добавляют взбитую молочную пенку и кусочек лайма. Если сказать официанту «кон ликер», между слоем сгущенки и кофе нальют ликер. И напиток станет еще вкуснее. Второй и третий пункты — ассорти из морепродуктов и кальмары гриль — мягкие словно пара белых облаков.

К пляжу ведет крутая лестница, начинающаяся за первым ресторанчиком «El Mirador». Как и в случае с Эль Медано, на Бенихо лучше приезжать во время отлива. Отступившая вода оставляет широкие поля черного песка с мокрыми камнями.

Вокруг больше нет привычных звуков. Только грохот валов и удары волн о скалы. Водяная пыль висит в воздухе как завеса между прошлым и будущим. И каждая минута бесконечна.

Расстаться с Бенихо просто покинув пляж очень трудно. Поэтому можно еще побродить над ним и поглядеть на горизонт. Грунтовка начинается за третьим ресторанчиком Бенихо и ведет к соседней деревушке Эль Дракильо. Прогуляться к ней как-то за чаем посоветовала Melnicа, известная любительница бродилок…

Дорога к Эль Дракильо бежала над океаном. И хорошо было идти и смотреть вокруг. На мир, удивительный в каждой своей точке.

Синим полукругом выгибался океан у горизонта. Здесь, наверху, становилось совершенно очевидно, что Земля круглая.

Солнечный свет преломлялся, лучи шевелили траву и в стрекоте цикад всплывал в памяти давний школьный урок осенним днем.

«Я, Джованни Мочениго, доношу по долгу совести и по приказанию духовника, что много раз слышал от Джордано Бруно, когда беседовал с ним в своём доме, что мир вечен и существуют бесконечные миры…»

Бедный надменный романтик, сожженный на площади моего любимого города… Конечно… все по-прежнему так.

«Мир останется прежним, да, останется прежним,
Ослепительно снежным, и сомнительно нежным,
Мир останется лживым, мир останется вечным,
Может быть, постижимым, но все-таки бесконечным.»

Со времен всех пилигримов, включая тех, что отправились на трех кораблях через Атлантику, в нас ничто не изменилось. По-прежнему тот же набор из пяти органов чувств, которые служат лишь проводниками шестому чувству — единственному способу узнавать миры: тот, что внутри и тот, что снаружи.

Солнце над Бенихо клонилось к горизонту, вздыхала где-то совсем близко тысячу раз найденная и тысячу раз утерянная, вечно искомая Атлантида. Рядом с нами бежала кудлатая дворняга и пела на скале маленькая малиновая птичка. Наверное о том, что придет время и кольцо с тремя надписями окажется Аленке почти впору.

Отредактировано мерси (2012-05-15 00:53:03)

Julia , это вам спасибо! Очень приятно, что понравилось... Вот вам привет от вашего любимого острова - февральский миндаль