4 января 2008 года. Москва – Мадрид – Севилья
Нечего сказать, денек начался бодро: зайдя в 5.30 в здание аэропорта «Домодедово», мы обнаружили, что наш рейс с 7.25 перенесен ориентировочно на 18 часов. У стойки «Иберии» уже толпились разгневанные граждане, желавшие узнать, что произошло, кто виноват и что делать. Вялые тетки отвечали, что самолет из Мадрида не прилетел, и пассажиры стыковочных рейсов на Кубу и Доминикану полетят, видимо, завтра, а сейчас «всем в отель». Народ нервничал и ругался: одна тетка, потрясая билетами, кричала, что у нее несколько стыковок и она потеряет на отмене полета 20 тысяч долларов, нетрезвый парень с ярко накрашенной спутницей в босоножках (на минуточку – в то утро в Москве было около 16 градусов мороза) сначала объяснял, что им позарез нужно на Кубу, потом – что они хотят «перебить» билеты на какое-то третье лицо, затем стал совать деньги представительнице авиакомпании, чтобы «если что, они улетели первыми». Приятная брюнетка выговаривала своему спутнику, летящему с ней в Венесуэлу, что «это твоя жена нам колдует».
В итоге, пробившись к стойке, мы выложили свои билеты перед хмурой дамой, которая, порывшись в системе, сообщила нам, что в Севилью мы все-таки попадем: наши билеты нам перебронировали на вечерний рейс до Мадрида и стыковочный с ним ночной на Севилью. Решив домой не возвращаться, мы потопали в предложенный нам отель.
В 16 часов мы выписались из отеля и снова вошли в аэропорт. Беее – рейс перенесен на 19 часов, и еще не факт, что вылетим вовремя. На регистрацию стоит толпа тех, кто летит вечерним рейсом и уже знакомые лица тех, кто плечом к плечу стоял с нами утром. Открыли четвертую стойку регистрации – очередь стала менее угрожающей. Выдав мальчику за стойкой билеты, листок с данными о том, что места перебронированы (нам его отдала утром дама, собственно, совершившая перебронирование) и карты полетной системы One World, мы, разумеется, ждали, что нас зарегистрируют сразу на оба рейса – Москва-Мадрид, Мадрид-Севилья, и выдадут 4 посадочных талона (такова обычная полетная практика). Однако мальчик сообщил нам, что на второй рейс он нас зарегистрировать не может, приведя в качестве оправдания что-то вроде «регистрация закрыта еще». Мы вежливо, но твердо сообщили, что правила знаем, и что у нас стыковочный рейс, на который мы можем не успеть (забегая вперед – как в воду глядели – очередь на паспортном контроле в Мадриде была такой, что если бы мы не побежали регистрироваться на Севилью, мы бы просто не успели), и что отсюда мы не уйдем, пока не получим 4 посадочных талона. Мальчик пытался побуравить меня взглядом. Ха! уж чего-чего, а метать ледяные взгляды я умею, победила в схватке воль, разумеется, я, и через 10 минут его напарник, сбегав куда-то и сделав пару звонков, сообщил нам, что «систему разблокировали». И выдал нам все 4 талона.
На паспортном контроле муж попросил пограничницу поставить штамп о пересечении границы не на следующей чистой странице (коих у нас осталось всего 2), а на той, где в свое время шлепнули 2 штампа швейцарцы (видимо, не желая портить свою красивую желтую визу) – засмеялась и поставила. Люблю Домодедово.
На контроле безопасности – новая система сканирования, уже не ощупывают и через рамку не гоняют – ты просто заходишь в кабинку-стакан, становишься на следы, поднимаешь руки и выходишь. А вот пакеты для жидкостей, кстати, тут заметно меньше, чем в Шереметьево
Полет не понравился: сначала к нам посадили тетку базарного облика, которая ехала с большой группой откуда-то из регионов на Канары, жутко по этому поводу переживала (к примеру, что писать в иммиграционном листке, который нужно заполнять в самолете, и предъявлять на паспортом контроле по прилете, вторую часть листка остается у вас и сдается на паспортном же контроле на обратном пути), и обсуждала все происходящее с группой, разбросанной по всему самолету (в полете поспать не удалось никому – даже мне, запасшейся очками для сна, берушами и подушкой с пледом). Потом одна из стюардесс отчего-то решила, что мой дивайс, с которого я читала, нельзя включать даже когда самолет уже набрал высоту, и стала с нами спорить по этому поводу. Когда мой муж ткнул ее носом в инструкцию по безопасности из кармашка на спинке впередистоящего кресла, где в одном ряду были нарисованы двд-плееры, ноутбки и дивайсы типа нашего – и было указано, что ими после набора высоты пользоваться можно, она строго сообщила, что немедля расскажет об этом капитану корабля и удалилась. Больше мы ее возле наших кресел не видели – то ли решила, что связываться не стоит, то ли капитан ее послал. Томатного сока в ассортименте напитков не оказалось. В завершение ко всему, примерно за полтора часа до посадки началась такая болтанка, какой я за всю свою жизнь не припомню вообще. Муж, читавший в полете «Геральд Трибьюн», сообщил, что именно по причине атмосферных явлений над Европой нам утром не прислали самолет, а другой самолет, летевший из Марокко в Лондон, даже посадили во Франции – такая была турбулентность. Соседка по креслу, бодро всю дорогу сновавшая по проходу, позеленела и, схватив пакет, стала метать харчи (когда самолет пошел на посадку, она громогласно возмущалась – как это так, такая была тряска, ей было плохо, а стюардесса не прибежала и не принесла ей второй пакет. О том, что по инструкции стюардесса должна сидеть пристегнутой во время тряски, как и пассажиры, она, разумеется, не подумала). Впервые в жизни я порадовалась бурным аплодисментам толпы соотечественников, когда самолет коснулся шасси взлетно-посадочной полосы. Я даже не отказала себе в удовольствии цинично поиздеваться над соседкой: когда та стала возмущаться, что самолет уже сел, едет по взлетному полю, а ей не разрешили встать и начать доставать вещи, я проникновенным шепотом рассказала ей жуткий случай, увиденный мной в первой серии сериала «Остаться в живых», когда непристегнутых пассажиров страшно ударяет о потолок самолета (я бы этот эпизод показывала пассажирам вместо инструктажа, как пользоваться спасательными жилетами – интересно, хоть раз при авиакатастрофе кто-то ими воспользовался?). Что это случай из сериала, я умолчала, и тетка, испугавшись, угомонилась и притихла.
После продолжительной очереди на паспортном контроле мы, наконец, понеслись в сторону гейтов на Севилью. Но вечер не переставал быть томным. На очередном контроле безопасности товарищ в форме извлек из рюкзака мужа штатив и заявил, что это вещь опасная, и он ее изымает. При этом доводы типа «мы только что летели «Иберией», и там никто и слова не сказал (за несколько лет, что мы этот штатив возим с собой, и правда никто и слова не сказал ни разу), и что уже вот-вот объявят посадку на Севилью, а мы летим без багажа, и сдать штатив в него возможности и времени не имеем, в расчет не принимались – хлопчик, видимо, по причине позднего времени, или какой иной напасти, был в скверном настроении и серьезно намеревался штатив изъять, причем никаких актов составлять при этом не собирался. Но тут в зале появился сотрудник службы безопасности аэропорта, ни слова не говоривший по-английски. Наш хлопчик, видимо, желавший снять с себя ответственность, передав нас со штативом ему и унесся досматривать кого-то еще. Товарищ покрутил в руках штатив, попросил показать посадочные талоны до Севильи, затем подумал, вгляделся в наши честные лица, штатив вернул и пожелал хорошо долететь. Уфф. Через час полета мы приземлились в Севилье. Аэропорт маленький, был уже первый час ночи, стойки турбюро и информации были закрыты, но мы понадеялись, что нам за этот день хоть в чем-то повезет… Ура! Слева от выхода стоял автобус, готовящийся отправиться к вожделенному центру города, водитель которого нас любезно подождал. За 2,10 с человека мы доехали до центра города и через некоторое время входили в холл первого андалусского отеля в нашей поездке.
продолжение следует
.
