Продолжение

Вчера вечером, гуляя по Puente la Reine, обсуждая наше Camino, Ирина высказала такую мысль, что как-то всё получается довольно просто, что мало трудностей на нашем пути. Тёплые приюты, мягкая постель, множество баров с телевизорами, посиделки с новыми товарищами за бутылочкой вина и т.д. отвлекает от основной цели пилигримов – общении с Богом и прощение грехов.
Позволил себе не согласиться с ней, приводил свои аргументы, что паломничество надо понимать гораздо шире – это возможность человеку в Пути побыть наедине с собой, чтобы осмыслить прожитую часть жизни, сделать для себя какие-то выводы, что-то изменить в себе. Наедине, но в тоже время в окружении всех этих монастырей, храмов, костёлов, мостов построенных ещё многие сотни лет назад. В окружении этой очаровательной природы, в которую так органически вписывалось великолепие всего возведённого человек с божьей помощью.
А общение с живыми людьми, твоими единомышленниками по Пути, разве это не чудо, что живущие в разных странах, имеющие разный культурный и имущественный ценз, исповедующие разную религию или неисповедующие никакой – идут вместе.

Под утро произошёл один инцидент. Дело в том, что когда я сплю,  сильно храплю. Не просто сильно, а очень сильно. Как рассказывала Ирина, громче меня никто не храпел ни в одном альберге, где мы ночевали.
Абсолютно не хвастаюсь этим, понимаю, что это не хорошо, что можно даже попытаться вылечиться, но факт есть факт. Вот и в эту ночь, услышав мой храп, соседи начали переговариваться, всё громче, поглядывая в мою сторону. Ирина в этих случаях, пыталась разбудить меня снизу, так как я спал на верхней койке.
Просыпаясь, недовольный что меня разбудили, но всё понимая, я ворчал что-то невразумительное типа “Не виноватая я…” и тут же засыпал опять.
Особенно недоволен был литовец, который тоже спал сверху через проход от меня. Со слов Ирины,  он был сердит ужасно. Ругался сначала по своему, потом уже матерился по русски. В конце концов, он, забрав свой спальный мешок, покинул спальное помещение.
Подъём всегда осуществлялся в шесть утра. В это время зажигался свет. Тот, кто хотел выйти в Путь раньше, вставали и, взяв в охапку все свои вещи, выходили обычно на кухню, где свет можно было зажигать в любое время. Там можно было, и одеться и собраться.
В это утро, спустившись на кухню с Ириной и Пятрасом, мы обнаружили спящего прямо на кухонном столе второго литовца. Чувствуя свою вину, я всё же не мог удержаться от смеха. Пятрас подлил масла в огонь, пытаясь сфотографировать его со вспышкой.