Свой рассказ я начну с того, что такое классическое венецианское "кампо" (campo), за которыми я, собственно, и приехал сюда. По сути, кампо - это всего лишь исторически принятое название площадей в Венеции, поскольку "полноценная" пьяцца  здесь всего одна (разумеется, Сан-Марко), хотя есть ещё две типа как пьяццы, но как бы и не совсем: Пьяццале (Рома) и Пьяцетта (на которую выходит один из фасадов Дворца дожей). Но кампо (кампи - сampi во множественном числе) - не просто площади. Это основа основ всей Венеции, те "кирпичики", из которых она сформировалась как единое целое. Иногда говорят, что Венеция состоит из каналов и мостов, но они всего лишь разъединяют или объединяют её, они являются только знаками препинания, в лучшем случае - предлогами, союзами и, естественно, междометиями (как же тут без "Ах!") в романе, имя которому - Венеция. Словесная же, смысловая часть этого романа - существительные, прилагательные, глаголы и прочие наречия - это именно кампи.

   Когда Венеция ещё не была городом, а служила всего лишь местом, где укрывались многочисленные беженцы, спасавшиеся от захватчиков, один за другим опустошавших обжитые города на "большой земле", на островах формировались деревенские общины. Каждая община образовывала приход и строила церковь, перед которой сооружалось открытое пространство, представлявшее собой либо зеленую лужайку (отсюда и название: campo - поле), либо кладбище (в принципе, одно часто не противоречило другому). На "поле" непременно располагался общественный колодец (ооо, венецианские колодцы - это совершенно отдельная "песня", о которой мы ещё поговорим!), а вокруг него строили торговые лавки и жилые дома. Уже потом началась интеграция, островные общины-приходы соединялись мостами или каналами, возводились пристани, сооружались первые дороги, затем появились общие правители - дожи... Ну и пошло-поехало: Венецианская лагуна из затерянного в болотах "медвежьего угла" быстро стала превращаться в одно из самых влиятельных и богатых государств Европы. Но это уже совсем другая история, углубляться в которую не входит в мои планы.

   Вот как сегодня выглядят типичные венецианские кампи:

...................................

   Как я уже сказал, на каждом кампо всегда (или почти всегда, утверждать не буду) сооружался колодец. Но не только на них. Если сами кампи - социальные ячейки общественно-политического устройства Венеции, то колодцы - настоящие источники жизни в самом буквальном смысле слова посреди просоленных (недаром именно добыча соли стала первым венецианским бизнесом, положившим начало её многовековому процветанию, которое, правда, в ещё большей степени обязано грабительскому Четвёртому крестовому походу, о котором я ещё обязательно постараюсь упомянуть, ибо величайшие в мире преступления нельзя забывать и своих "героев" надо "знать в лицо") вод лагуны?

   Венецианские колодцы не являлись колодцами в привычном нам смысле: они не добывали воду из земельных недр, а собирали и накапливали воду "небесную", то есть дождевую. По сути, это были водосборники. Вокруг колодца прямо на площади или на улице сооружалось несколько (как правило - 4) люков диаметром около 15 сантиметров (уличное покрытие часто опускалось к ним лёгким конусом под небольшим углом), через которые дождевая вода попадала внутрь и, пройдя через очистительную систему на основе глиняных и песчаных фильтров, поступала в главный резервуар-шахту, то есть в сам колодец – теперь уже вполне в нашем понимании. Вот как примерно (очень упрощённо, конечно) это работало:

   Там, где колодезная скважина выходила наружу, строилась декоративная каменная "насадка" в виде цилиндра, как правило, из белого истринского камня, называвшаяся vera. Сверху их накрывали металлическими крышками, которые запирались на ночь и открывались утром. За качеством воды строго следили как приходские священники, так и специально организованные службы.

   К середине 19 столетия, когда в Венеции появилось более современное водоснабжение, в городе насчитывалось почти 7000 колодцев, из которых около 180 были общественными, а остальные - частными и монастырскими. Кроме улиц, площадей и дворов, колодцы были внутри дворцов, а иногда и простых домов. Поскольку их сооружение было довольно дорогостоящим, город поощрял богатые семьи, которые за свой счёт строили общественные колодцы, а их каменные "устья" (те самые vera) украшались декором в виде символики "спонсора".

   Правда, воды всё равно хватало не всегда. Порой колодцы пересыхали, а иногда в них проникала солёная морская вода. В таких случаях воду привозили на судах из реки Брента, для чего в начале 17 века был выкопан специальный канал длиной 13,5 километров и шириной... всего 1 метр.

   Сейчас в Венеции сохранилось около 600 колодцев, которые, естественно, уже давно не функционируют по назначению, а сверху закрыты от греха подальше (что позволяет и горожанам, и туристам использовать их как удобный «насест» для отдыха и погружения в свои гаджеты), но они очень украшают город и придают ему особый колорит .

Продолжая прогулку по Каннареджо, мы подходим к месту, название которого известно абсолютно всем - даже тем, кто в самой Венеции никогда не был (и даже тем, кто не слышал о ней, если такое вообще возможно).

   Ещё в конце 15 века под бурные и продолжительные аплодисменты Ватикана в Европе началась антиеврейская истерия, возглавляемая тогдашним главным "оплотом христианства" Испанией и примкнувшей к ней, главным образом, из-за родственных связей "в верхах", Португалией. В итоге испано-португальские евреи, вынужденные бежать из обжитых столетиями мест, расселялись по Европе - кто где смог. Ну а поскольку страсть к разного рода бизнесу у евреев всегда была в крови, в насквозь предпринимательской Венеции их осело особенно много.

   И всё было хорошо до тех пор, пока в начале 16 века Венеция не начала сближаться с Испанией, а через неё - и с Ватиканом, что было совсем не характерно, поскольку к Папам венецианцы всегда относились без пиетета и особой теплотой в их отношениях, как правило, и не пахло. Но тут уж "так уж вышло, мессир", как сказала Воланду Маргарита, оправдывая свой дурацкий демарш в защиту Фриды с её платком, и венецианские евреи оказались не в то время и не в том месте. Желая не то чтобы прогнуться, но, скорее, угодить новым друзьям-союзникам, Сенат Венеции издал указ, обязывающий всех евреев жить в строго установленном месте, каковым был выбран островок, где располагались плавильные мастерские, изготавливающие пушки, называемый гетто, то есть попросту Литейным (глагол gettare означал отливку металла, а существительное getto - полученное при этом изделие). Евреям досталась территория Новых мастерских (Новое Гeттo), но места очень скоро не стало хватать, и к ней добавился район старых мастерских (Старое Гeттo), а в 1633 году появилось и третье Гетто - Новейшее (Гетто Нуовиссимо), уже ни с какими литейными гетто не связанное и образованное именно как Гетто.

   Хотя само создание Гетто права человека, до декларации которых, впрочем, тогда оставалось ещё без малого полтысячи лет, вроде как, и нарушало, но по сравнению с деяниями испанских королей-фанатиков (в смысле, Католиков) было вполне невинным. По сути, единственное ограничение, накладываемое на евреев, заключалось в необходимости находиться в Гетто в тёмное время суток (мосты, соединяющие Гетто с прочей Венецией, на ночь поднимались или перегораживались цепями), но днём свобода их перемещения по всему городу ничем не регламентировалась. К тому же в быт еврейской общины никто особо не вмешивался, привычным занятиям евреев не препятствовали (хотя им, согласно некоторым источникам, не разрешалось заниматься искусствами или ремеслами, но прав на коммерцию, в частности, привычное ростовщичество, никто не отбирал), так что жизнь в Гетто была совсем не концлагерной. Питер Акройд пишет, что венецианские нравы очень быстро просочились внутрь Гетто: "На праздник Пурим евреи надевали маски и костюмы совершенно венецианского фасона. Этот праздник считался еврейским карнавалом. Обитатели гетто отличались умением петь и играть на музыкальных инструментах, как, впрочем, и венецианцы. К началу XVII века в стенах гетто была даже Музыкальная академия. Евреи устраивали изысканные театральные представления. Множество еврейских женщин одевались по последней моде – в бархат и плюш, вельветин и кружево. Они были насквозь венецианизированы, то есть настолько, что строгие раввины порицали их за мотовство и чувственность. Гетто сделалось второй Венецией".

   Главной проблемой Гетто был недостаток места. Когда в 16 веке население этой крошечной территории превысило 5000 человек, Гетто, не имея возможности расширяться, начало быстро расти вверх. Некоторые дома достигали восьми этажей и в масштабах Венеции, да ещё по тем временам, казались практически небоскрёбами.

   Сегодня на территории бывшего Гетто проживает, по информации путеводителя DK, менее 10% всех венецианских евреев. Но некоторый еврейский колорит здесь сохранился: две функционирующие синагоги, магазины, торгующие кошерными продуктами и иудейскими товарами и сувенирами (например, здесь можно приобрести менору на любой вкус)... А ещё это относительно тихий район Венеции, где особо нечего смотреть, но куда можно прийти, чтобы отдохнуть, перевести дух, порелаксировать...

   И, конечно же, здесь тоже есть старый колодец в центре большой площади (да не один):

   На крыше одного из домов видна альтана - оборудованная на крыше открытая, как правило, деревянная терраса, которая раньше была вполне типична для Венеции. Их использовали, к примеру, для сушки одежды или... для осветления волос. Венецианские дамы надевали соломенные шляпы с отверстием посередине (их называли solana) так, что волосы оказывались снаружи, затем смачивали их специальным раствором (например, на основе ревеня) и поднимались на альтану, где под действием солнечных лучей волосы светлели, приобретая знаменитый некогда оттенок "венецианская блондинка". Так что крылатая фраза "ничто так не красит женщину, как перекись водорода" (звучала она, конечно, как-нибудь по-другому) родилась, возможно, в Венеции

   Пойдём дальше ?

Отредактировано savl (2017-01-18 14:24:43)

Впрочем, уходим мы отсюда недалеко: на берегу соседнего канала Рио-делла-Мадонна-делл’Орто находится красивейшая одноимённая церковь (Мадонна-делл’Орто), перед которой расположено небольшое кампо - разумеется, тоже с таким же именем.

   Изначально церковь была посвящена св. Христофору, а своё нынешнее название получила так: некий скульптор Джованни де Санти изготовил статую Богоматери для одной из самых больших и известных церквей Венеции - Санта-Мария-Формоза. Однако её настоятелю по какой-то причине скульптура не понравилась, и де Санти установил её в своём саду - просто потому, что больше было негде. Вскоре стали замечать, что по ночам статуя излучает сияние. Об этом, естественно, моментально узнала вся Венеция, в сад скульптора потянулись паломники, Дева начала творить чудеса, и в конце концов сам епископ предложил де Санти отдать её в какую-нибудь церковь. В 1377 году скульптор за 150 дукатов передал статую церкви св. Христофора, а в 1414 году сам Совет десяти, бывший тогда одним из самых властных органов Венецианской Республики, присвоил церкви новое имя "Мадонна-делл’Орто", то есть Богородицы Огородной, что для русского уха звучит странно, а для Европы - вполне нормально (тут надо отметить, что "огород" (orto) в те времена означал не то, что мы понимаем сейчас, то есть не совокупность овощных грядок, а садовый участок).

   Кстати, в церкви Мадонна-делл’Орто есть прекрасный клуатр ( https://it.wikipedia.org/wiki/File:Mado … oitre2.jpg ), правда, я не знаю, доступен ли он при обычном посещении...

   Ну и ещё следует отметить, что в церкви Богородицы Огородной похоронен её бывший прихожанин Тинторетто.

...................................

   Одно из самых прекрасных в Венеции мест   - Кампо-делл’Аббациа (Campo dell’Abbazia), Площадь Аббатства, расположенная в самом дальнем углу Каннареджо, а значит, и всей Венеции. Именно за такие уголки я с радостью и без сомнений отдам пару десятков дворцов на Гранд-канале, возможно, даже вместе с самим Ка-д’Оро (впрочем, насчёт него я ещё не решил ). И пусть Скарпа сколько угодно называет Венецию рыбой, "моя" Венеция - это вот такие места, как Кампо-делл’Аббациа .

   Архитектурный ансамбль площади образуют белый фасад церкви Аббатства Милосердия (chiesa dell’Abbazia della Misericordia) и вплотную примыкающий к ней под прямым углом светло-коричневый кирпичный фасад Старой Скуолы Богородицы Милосердия (Scuola vecchia di Santa Maria della Misericordia), которая вытянулась вдоль канала на добрую сотню метров (на фото этого не видно). Уникальность Кампо-делл’Аббациа ещё и в том, что на нём сохранилось оригинальное керамическое покрытие, что сегодня в Венеции можно встретить не так часто. И в её центре, белым на рыжем, выделяется колодец 14 столетия с потрясающим декором чуть ли ни в романском стиле:

   Тут, коли уж нам встретилась одна из таковых, надо сразу пояснить, что такое венецианские Скуолы. Несмотря на название, ничего общего со школами в привычном понимании они не имели, в них никто никого ничему не обучал. Скуолы - это некие независимые от государства сообщества, братства, можно даже сказать - нечто вроде "клубов по интересам", начавшие появляться в Венеции в 11 столетии. В середине 18 века их уже было более трёхсот. Они имели собственные здания, в которых обычно предусматривались помещения для собраний, чтения, отдыха и молитв (сами по себе Скуолы не были религиозными заведениями). По своему статусы Скуолы делились на Большие (Scuole Grandi) и Малые (Scuole Minori), что определялось не их размером, как таковым, а социальной принадлежностью тех, кого они объединяли. Обладая собственными финансами, Скуолы часто выступали в качестве заказчиков художников, архитекторов и скульпторов, произведениями которых украшали свои здания, и многие из них до сих пор славятся собранными коллекциями картин, являясь, по сути, небольшими художественными музеями (их было бы намного больше, если б Наполеон, упразднив Скуолы, как класс, не разграбил бы принадлежавшие им ценности).

   Городские власти, хоть и не выражали особого восторга от появления столь влиятельных и богатых организаций, частенько обращались к Скуолам, когда требовалось профинансировать какое-то мероприятие, к примеру, строительство судов, а также предоставить для них определённое количество гребцов.

   Вернёмся ненадолго на Кампо-делл’Аббациа. Интересно, что в 2015 году, во время Международной художественной выставки в рамках Венецианского биеннале, в помещении церкви (сама она уже давно закрыта) был воспроизведён интерьер мечети, который выглядел очень красиво и атмосферно: https://it.wikipedia.org/wiki/File:Inte … schea.jpeg . К сожалению, "экспозицию" пришлось закрыть уже через 2 недели по причине неких правонарушений, детали которых "Википедия" не уточняет...

************************

   Так, а что у нас дальше ? А дальше всё, "край земли", лагуна, "конец местной географии". Поэтому, достигнув самых северных венецианских "широт" (крайней северной точкой было Кампо Сант’Альвизе, которое я показал как одно из "безымянных" в самом начале, когда говорил о кампи вообще), мы начинаем понемногу "спускаться" (если смотреть по карте) в сторону сестьере Кастелло. И здесь, на небольшом канале Rio di san Falice, находится очень интересная достопримечательность - единственный из сохранившихся в "основной" Венеции мост без перил (другой подобный - Чёртов мост - находится на острове Торчелло) со странным названием Ponte Chiodo, что дословно переводится как Гвоздь. Лишь в одном из источников (http://www.veneziaeventi.com) мне удалось найти объяснение столь экзотического для русского уха имени: Кьодо - совсем не гвоздь (в данном контексте), а фамилия семьи, когда-то владевшей мостом. Понте Кьодо относится к очень распространённой в Венеции категории частных мостов, поскольку не соединяет две улицы, а ведёт к дверям дома (то есть "в никуда" для обычных прохожих).

   Вообще ничего необычного в такой конструкции нет, поскольку раньше абсолютно все венецианские мосты были без перил и парапетов. Они появились - из соображений безопасности - только в 19 столетии.

   Более того, до 16 века мосты в Венеции не имели не только поручней, но и ступенек ! Это делали специально для того, чтобы лошадям было легче перейти мост. Да-да, только в 17 столетии вышел указ о запрете появления лошадей в городе. А до этого они не только появлялись там, но и ... впрочем, послушаем Питера Акройда ("Венеция. Прекрасный город"): "Венецианцы с давних времен славились искусством верховой езды и не оставили этого занятия по сей день. В 1310 году для подавления заговора против дожа на площади Святого Марка собрались восемьдесят всадников. На этой площади происходили спортивные состязания. Присутствовавший на одном из таких выступлений Петрарка заметил, что венецианцы своим искусством верховой езды и владением оружием могли бы сравняться «с самыми жестокими воинами мира». До запрета эдиктом 1359 года устраивались скачки по мосту Риальто. Одними из основных звуков в городе были стук копыт и лошадиное ржание". "Однако это не продлилось долго", - продолжает автор. Уже "в 1611 году английский путешественник Томас Кориат записывает, что во всем городе встретил только одну лошадь. В конце концов, вышел указ о запрете появления лошадей в городе. Там просто не хватало места, а распространение каменных мостов со ступеньками стало следующей помехой".

   Так что, как видите, знаменитую квадригу на фасаде Собора Святого Марка можно рассматривать не только как памятник мастерству древнегреческих скульпторов или одному из самых наглых грабежей в истории человечества, но и как напоминание о весьма бурном "лошадином" прошлом Города на воде...

Отредактировано savl (2017-01-18 14:25:41)