Когда подходили к альберге, заметили за столиком рядом с ним женщину. Она спросила, останемся ли мы ночевать. Ответили утвердительно. Она обрадовалась. Сказала, что уже давно тут сидит одна, больше никого нет, было страшновато ночевать одной и, слава Богу, что появились мы. Она немка, зовут Карстин. Карстин оказалась страшной хохотушкой. Смех вызывало все - слово, жест, действие, ей все казалось неимоверно смешным. Порой загибалась от смеха так, что чуть не сползала под скамью. 
Она уже влила в себя бутылочку вина, возможно, это обстоятельство, способствовало общему веселому настрою. Сказала, что магазины все закрыты, но хозяин ресторана охотно продаст нам и вино, и какую-либо закусь. Раскидали наши вещи по постелям, постирали, развесили сушиться по спинкам кроватей, разжились в альберге шампунем ( кто-то не понес с собой лишнюю тяжесть, а у меня как раз закончился), и пошли к хозяину ресторана.
В ресторане увидели вот это
... и резко вспомнили, что мы в Астурии, а сидра еще тут не пили! Поэтому купили сидр. Ну и что еще получилось купить, - пару апельсин, пару кусков яблочного пирога и булку. Остатки хамона у нас были. Унесли все с собой, чтобы сесть за тем самым столиком на улице, с видом на море. Слегка начал накрапывать дождик, но решили, что это не помеха.
Пока нас не было, в альберге появилось еще два человека. Один - велосипедист, устроившийся на втором этаже, его пока еще не видели.
А второй - Альберт, из вчерашней Пиньеры. Собственно, в таком составе мы и остались до конца дня. Через некоторое время после того, как заморили в животе червячка, сборная немецкая компания присоединилась к нам. Велосипедист оказался тем самым Хельмутом из Берлина, которого встретила днем.
Хельмут тоже навестил хозяина ресторанчика и принес бутылочку вина. Он оказался замечательным рассказчиком. Трудно сказать на каком языке мы общались весь вечер. Хельмут знал польский, потому больше всего на нем. Помнил несколько русских слов со школы, тоже пошли в ход.
Но больше всего потрясло то количество песен, которое Хельмут помнил. Говорит, что 7000. На разных языках. Вдруг встал и на чистом русском запел "Широка страна моя родная". Пришлось тоже встать и поддержать. Карстин заливалась от смеха. А тут уже "Вечерний звон" зазвучал. Потом "Катюша" и прочий русский репертуар. Когда поняла, что русских песен знаю гораздо меньше, чем Хельмут, попросила перейти его на немецкие песни. Ну, тут уж они и порознь и хором исполняли. Причем, Хельмуту хотелось, чтобы мы понимали смысл исполняемого, потому все происходило приблизительно так, как в фильме "Формула любви" при исполнении "Уно, уно, ун моменто...", - с сопроводительным текстом. Подкрепленным рисунками в блокноте. "Дефачка, - говорил-пел-рисовал Хельмут, - дефачка стоит на горе. Это гора, - рисовал он, - а это вода. Плавные воды Рейна струятся под горой. Дефачка плачет и бросается в воды Рейна... Неужели вы не слышали?! Это великий Гейне!"
Весь вечер звучал баритон Хельмута и заливистый хохот Карстин. А Альберт ( тот, что с бородой) вскорости нас покинул, удалившись в ресторан на "меню пилигрима" . Мы же, понаблюдав как постепенно темнеет, перебазировались в альберге, где приговорили еще несколько бутылочек из запасов Хельмута. Вечер песен и разговоров "за жизнь" длился несколько часов.
До сих пор вспоминаю об этом дне с особой теплотой.
Отредактировано sg59 (2013-09-12 13:12:24)
Он со мной пока не согласен. Но, надеюсь, согласится. Ведь у него тоже есть "свое" маленькое счастье - плавание среди ровиньских камней в компании университетских приятелей. Должен же один счастливый человек понять другого 
Только временные размеры "моего" счастья придется урезать наполовину 
