Пожалуй, после Рима Верона мой самый родной город в Италии. Да, я питаю к ней нежные чувства, но все-таки пылкой любовью это не назовешь, а уж тем более с первого взгляда. Просто так само собой сложилось, что я возвращаюсь и возвращаюсь, каждый раз по разным причинам и эти улицы, они уже настолько знакомые и родные, такие уютные и понятные, что уже одно слово «Верона» навевает целую гамму чувств, запахов, звуков, воспоминаний. Вот и на пьяцце Эрбе все такое свое-свое, каждый квадратный метр, каждый шаг. Да и не только тут, в какую бы сторону не глянул с башни Ламберти – везде знакомые церкви, дома, улицы…Все-таки хорошо, что я поднялась сюда так поздно, спустя годы сотни кадров в моей памяти в одну минуту склеились в прекрасную панораму. Теперь это не просто красивые виды с высоты, каких в каждой поездке наберется десяток-другой, это зрительная карта с картинками.     

Время. Пора. Народ начинает понемногу стягиваться в сторону Арены. Предвкушение чего-то грандиозного, праздничного, волнующего. Мое место на стуле справа от сцены,  в  начале подъема. Усталость дает о себе знать в неподходящий момент и я карабкаюсь по крутым ступеням в сторону моего места с большой долей опасения – как бы не сорваться и не оступиться. Рядом со мной сидит молодая итальянская пара и несколько очень пожилых итальянцев. Раздают свечи. Как потом я узнала, обычно их зажигают в память о Верди, но сегодня актуален Пуччини, но есть и другой повод, не менее трагичный – недавнее землетрясение в Эмилье. Минута молчания. В какой-то момент кажется, что наступает абсолютная тишина, не нарушаемая даже лязганьем сидений при вставании, ни кашлем, ни даже дыханием. Выступающая часть Арены окрашивается в национальные цвета, загораются свечи и играет гимн. И в этот момент, глядя на лица окружающих, начинаешь испытывать такое жгучее желание быть с ними едиными, что подхватываешь не совсем знакомые слова из «Fratelli d’Italia» - siam pronti alla morte, l’Italia chiamo!

Началось. Опера в Италии – больше, чем опера. А уж на Арене тем более. Тут  важно не только то, что происходит на сцене, но и то, что видишь вокруг, чувствуешь - атмосфера. Мои пожилые соседи, кажется, даже через раз дышали, открыв рот и уставившись будто бы в одну точку, а парень справа все время что-то бурчал себе под нос – подпевал. Голоса со сцены взмывали в воздух вместе с мотыльками, видимыми в лучах осветительных приборов, растворяясь где-то высоко. Иногда я поднимала голову, смотрела на звезды над головой и меня пробирала дрожь – небо здесь было будто ближе, чем вне Арены. Вот оно – волшебство момента! Хотя и о земном не удавалось забывать – чуть расслабишься и заедешь коленкой по голове впереди сидящего – издержки высокого роста.   

    Марио Каварадосси пришлось трижды исполнить главную партию «Тоски» - «E lucevan le stelle». Публика неистовствовала, требуя «бис» снова и снова. С моего места было видно, как у входа на сцену топталась Тоска в ожидании своего выхода. Выстрел, рыдания обезумевшей героини и её эффектное финальное появление прямо на голове ангела с распятьем (вот странно, нельзя ли было просто с крыши спрыгнуть:- )) Свет гаснет, вновь загорается и начинаются овации. Время близилось к часу ночи, но вроде бы это обстоятельство никого особенно не волновало (и меня уже в том числе). Народ, расплывшись в культурной неге, не торопился покинуть зал, минут 20 не поднимаясь с мест и не отпуская певцов.   

Как дошла до b&b, как открывала три двери ключами – не помню. Помню только стаканчик апероля, припасенного накануне и мысль «надо повторить», не стаканчик, а оперу, естественно )) И вот на будущее лето уже намыливаюсь на «Набукко», если все сложится.