Звук шагов отдавался эхом и, казалось, существовал отдельно от тех, кто ступал по прохладным нежилым комнатам. Он мерным стуком бежал впереди уже немолодой пары, спеша заглянуть в уютные помещения старого замка, уходил вперёд по длинным галереям и переходам, которые соединяли все части родового гнезда. И, обежав Грубы-Рогозец по периметру, звук шагов догонял посетителей сзади, сливаясь с неторопливой поступью сотрудницы музея. Хранитель коллекции, Иоанна, не спешила и не надоедала необычным гостям отрепетированным текстом экскурсии, понимая, что она им ни к чему. Пожилая мадам лишь единожды подождала её в гостиной, то ли из вежливости, то ли боясь свернуть в непредусмотренное для посещений помещение.
Моложавый господин то и дело останавливался у экспонатов, не решаясь до них дотронуться, и предупредительная сотрудница музея невольно стала свидетелем их негромкого разговора-воспоминания. Она впервые услышала то, о чём столько лет сама рассказывала многочисленным туристам.Только это никогда не касалось ее самой, Грубы-Рогозец был её работой. А для этих людей замок был жизнью – жизнью их предков.
Она остановилась, чтобы шаловливый звук шагов затих, не мешал ей слушать беседу. Да и гости тоже старались быть предупредительно-вежливыми и хоть и разговаривали вполголоса, но тайны из беседы не делали.
