ХИВА
.

   Сначала мне казалось, что писать о Хиве будет просто: городок небольшой, всё расположено кучно и практически "на ладони" - в общем, "переходи" от одного места к другому, показывай его и пиши несколько строк в соответствующем "контексте". Но когда я начала разбирать свои фотографии и понемногу "входить в тему", понял, что этот самый "контекст" интересует меня не меньше, а порой даже и больше, чем красочные "картинки" (как, к примеру, меня совершенно и неожиданно увлекла "на пустом месте" тема рыболовства в Узбекистане, о чём я писал в разделе Ургенча). Причём не в виде очерёдности правителей, ханов, завоевателей и сражений, а, с одной стороны, в более глубоком (тут почти по Гогену: " Кто мы? Откуда мы пришли? Куда мы идём?", только под "мы", естественно, понимается весь этот узбекский регион с давней и сложной историей), а с другой - более бытовом смысле. А поскольку я, как уже не раз говорил, пишу рассказы, прежде всего, для себя самого, то и этот решил построить не в виде множественных фотосетов (хотя они, конечно, будут: куда ж без них, если вся Хива - это "открыточный город"), а с позиций глобальных исторических процессов и этнографии - в этом смысле "Хива" становится для меня чем-то вроде "рассказа-исследования", как это произошло ранее с "Екатеринбургом" и "Оренбургом", тем более что я нашёл несколько русских описательных трактатов 19 столетия, которые, в отличие от более современных, показались мне очень любопытными с самых разных точек зрения. Здесь я перечислю их, чтобы потом, приводя цитаты, не делать множество длиннющих ссылок на их авторство, а просто указать номер в этом перечне. Итак, этот рассказ мне будут помогать писать:

1) Веселовский Николай Иванович (профессор Петербургского университета, археолог и востоковед, руководитель раскопок в окрестностях Самарканда, автор первых научных описаний историко-архитектурных памятников Самарканда). Очерк историко-географических сведений о Хивинском ханстве от древнейших времен до настоящего (1877 г.)
2) Желябужский Еспер Дмитриевич (военный историк). Очерки и завоевание Хивы (1875 г.)
3) Данилевский Григорий Иванович (глава военной миссии в Хивинском ханстве). Описание Хивинского ханства (1843 г.)
4) Иванин Михаил Игнатьевич (генерал, военный историк и географ, участник Туркестанских походов, офицер Генерального штаба в Хивинской экспедиции). Хива и река Аму-Дарья (1864 г.)
5) Гулямов Я. Г. Памятники города Хивы (Труды Узбекистанского филиала Академии наук СССР, 1941 г.)

   Возможно, и даже скорее всего, такой подход многим покажется излишне сложным и даже нудным, не вписывающимся в формат обычного туристического сайта - ну что ж, всем всё равно никогда угодить не получится, а сам я получу удовольствие от новых познаний и поделюсь ими с теми немногими, кто их разделит

   А "картинок" всё равно будет много, хотя не все из них получились яркими, как я "пообещал" в заголовке (впрочем, там я имел в виду не столько буквальный смысл, сколько в значении "броская", "нарядная", "красочная", "запоминающаяся") - оказалось, что в Хиве второй половины октября солнце отнюдь не "гарантируется": случались и облака, и даже, прошу прощения за выражение, почти тучи, а один раз на меня упало несколько капель настоящего дождика - символического, конечно, но как факт! А когда за неделю до поездки я посмотрел ожидавшую меня погоду, то сразу же отложил на следующий год все уже почти подготовленные рубашки с короткими рукавами: дневные температуры не превышали 16-20 градусов, а ночью обещали примерно столько же, сколько в Москве - чуть выше 0...

* * * * * * * * * *

   Хива- последняя столица (ставшая ей во второй половине 16 столетия) древнего государства Хорезм, образовавшегося примерно в 6 веке до нашей эры. Назвать его "великим и могучим" сложно: в одни времена он был самостоятельным, в другие - что происходило чаще - попадал в зависимость к более сильным иноземцам, но всегда умудрялся сохранять не только свою культуру и государственность (пусть даже "вассальную"), но и название: он всегда оставался Хорезмом - вплоть до 1920 года, когда после отречения от престола последнего хана была создана Хорезмская народная советская республика (в дальнейшем - Хорезмская Социалистическая Советская Республика, которая в 1924 году была разделена между Узбекской ССР, Туркменской ССР и Каракалпакской АО в составе РСФСР). Прочие же его названия были исключительно "инородными": к примеру, выражение "Хивинское ханство" появилось в трудах русских историков после переноса столицы Хорезма из Ургенча (старого) в Хиву, в самом же Хорезме оно никогда не использовалось.

   Вот как описывал Хорезм посетивший его прямо перед монгольским нашествием арабский путешественник, учёный и писатель, историк и географ Якут аль-Хамави, грек по рождению, ещё ребёнком попавший в плен к арабам и получивший хорошее образование: "Ничего лучше страны этой я не видывал". "По его рассказам Хорезм изобильно орошен и сплошь обработан; невозделанное поле встретить можно очень редко. Торг в стране оживлен и чрезвычайно; на городских рынках можно найти все необходимое для хозяйства и пропитания. B редкой деревне нет своего базара. B стране царствует полнейшая безопасность. Жители Хорезма грамотны и образованы. Народ вообще богат, имеет не большия потребности и живет умеренно" (2).

   "Хивинское ханство (как я уже сказал, русские авторы часто отождествляли Хивинское ханство с Хорезмом, даже говоря о тех временах, когда Хива не была столицей, а значит, никаких "хивинских ханов" ещё не существовало - прим. моё) ... в древности играло очень важную роль. Несмотря на все перевороты, испытанные этим ханством, оно отличается необыкновенною живучестью. Когда падали и возникали соседние с ним владения, когда одно государство поглощалось другим и теряло свою самостоятельность, Хива, точно так же подчинявшаяся силе обстоятельств, почти никогда не утрачивала вполне своей самостоятельности и при первой же возможности завоевывала себе независимое положение, делалась самостоятельным государством, как ни в чем не бывало ... Объяснение этого замечательного явления мы находим в условиях местности Хивинскаго ханства. Степи безводные и бескормные, а потому трудно-проходимые, со всех сторон окружают это ханство, делают положение его изолированным и защищают доступ к нему не хуже иных гор" (1).

   Для полного понимания оговорим, что "степями" автор называет пустыни, что уточняет другой источник: "Степь эта представляет низменную и почти голую пустыню: в большей части степи растительность мелка, скудна и не скрывает ни малейшей неровности почвы. Равнины и холмы однообразно растягиваются и поднимаются, уступая место другим пустынным равнинам и другим холмам. Местами эти песчаные бугры и гряды покрыты редкою растительностью саксаула, джузгуна и других степных растений, до некоторой степени оживляющих эту мертвую пустыню; местами же они совершенно обнажены и представляютъ сугробы белаго песку, переносимаго ветром так же быстро, как и снежные сугробы" (2).

   И всё же Н. И. Веселовский, при всём уважении к его регалиям, явно преувеличивает значение "естественных преград" (скорее всего, он выражает позицию русских исследователей и военных, для которых такие условия действительно оказались серьёзным испытанием, но для привыкших к подобному народам это не стало неразрешимой проблемой): "труднопроходимые степи" и пустыня не помешали захватить Хорезм ни Киру II (Великому), ни кангюйским кочевникам, ни арабам, ни сельджукам, ни, тем паче, Чингисхану и Тамерлану. К тому времени, когда его столица была перенесена в Хиву (что произошло во второй половине 16 века), Хорезм уже потерял былое величие ("После падения Золотоордынского государства жизнь в Хорезме и его столице Гургандже приходит в упадок и становится все более и более замкнутой" (5)), а к 19 столетию превратился в "одно из небольших среднеазиатских ханств, величиною с нашу какую-либо из больших губерний" (1) и даже "одно из самых ничтожных владений в Средней Азии" (1). Можно утверждать, что выдержав многочисленные внешние нападки, Хорезм пал жертвой внутренних неурядиц: "В XVI в. Хорезм попадает под власть узбекских ханов и входит с той поры в полосу бесконечных феодальных войн ... Середина XVIII в. была для Хорезма периодом ожесточенных гражданских войн и распрей между узбекской, туркменской, каракалпакской и казахской родовой и феодальной знатью. Каждая из складывающихся группировок стремилась к захвату ханской власти. Ханы сменялись так часто, что их овеянный традицией авторитет пришел почти в полный упадок" (5). В общем, "От прежнего своего величия Хивинское ханство наследовало только древнее название этой страны, название, которое употребляется в Хиве в официальных бумагах и на монетах" (1).

   Одновременно практически все российские историки 19 века характеризуют, пусть и разными словами, Хивинское ханство как "пиратское государство": "Хива постоянно наносила вред своим соседям, грабила их и заслоняла путь для торговли из Европы в Китай и Индию. Полудикия орды кочевников не давали караванам ехать спокойно, грабили их и полонили" (1); "... государство, которое мало-помалу обратилось в разбойничье гнездо, наводившее ужас на своих соседей ... С давнего уже времени внимание правительства устремлено на враждебные против России действия ханства Хивинскаго. Прилегая к степям подвластных Империи Киргиз Кайсаков, Хива, в продолжение многих лет, беспрерывными дерзостными поступками оказывает явное неуважение к державе, с которою имела всегда торговыя сношения ... С беспримерным дерзновением она нарушает ежедневно спокойствие племен, кочующих близ её пределов, преграждает торговые с ними сообщения прочих азиатских владений, останавливает идущие в Россию и возвращающиеся из оной бухарские караваны, облагает их непомерною пошлиною, насильственно принуждает заходить в свои владения, где произвольно и без всякого права отбирается от беззащитных купцов значительная часть их товаров. Наглость Хивинцев простирается еще дальше: не только бухарские караваны, идущие в Россию, но даже караваны собственно российские не могут безопасно проходить через степи" (2).

   В общем, в середине 19 века российские власти поняли, что с Хивой "надо что-то делать". Но к этому, чтоб не утяжелять рассказ историей, я вернусь позже.

* * * * * * * * * *

   Хива стала столицей Хорезма во второй половине 16 столетия (на этот счёт я встречал разные даты, поэтому, не желая "копать" в столь непринципиальном вопросе, написал столь общО) - после того как русло реки Амударьи изменилось, и располагавшаяся на нём прежняя столица Гургандж, к тому времени уже звавшаяся Ургенчем, оказалась "в чистом поле" (точнее - в "чистой пустыне") и вскоре стала непригодной как для жизни, так и для торговли.

   Именно после этого Хива начала быстро разрастаться и развиваться, превратившись вскоре в один из главных образовательных и религиозных центров Хорезма, а раньше, судя по всему, это был обычный, ничем не выделяющийся среди прочих городок, который если и упоминался средневековыми историками, географами и путешественниками, то исключительно вскользь и без особых подробностей. Впервые её имя встречается в 10 веке в путевых заметках арабских географов Истахри и Макдиси и в географическом трактате "Худуд аль-алам" неизвестного персоязычного автора; так, последний называет Хиву маленьким городком, обнесённым стеной, а Максиди отмечает, что она стоит "на канале из реки", и в ней есть "благоустроенная соборная мечеть".

   Тем не менее, история Хивы намного более долгая: по археологическим данным, она была основана примерно 2500 лет назад. Разумеется, как это обычно и бывает, отсутствие каких-либо внятных "вещественных доказательств" привело к появлению легенд и преданий, самое смелое из которых приписывает основание Хивы аж самому Симу - старшему сыну ветхозаветного Ноя: якобы после потопа Сим оказался в пустыне и, заснув на песчаном бархане, увидел во сне 300 горящих факелов. Проснувшись, он счёл это за предзнаменование, сгрёб на бархан окружавшую его землю, придав ему очертания корабля (тут подразумевается Ноев ковчег) по расположению факелов, которые ему приснились, и основал на нём город. Затем Сим окружил его стенами и выкопал внутри колодец с холодной и свежей водой - этот колодец назвали "Хейвак" (по поводу значения этого слова есть много гипотез, но ни одна из них не стала "окончательной" и общепризнанной), и от него пошло название (впоследствии трансформировавшееся в "Хиву") и самого города.

   Кстати, легенда легендой, а при поздних исследованиях выяснилось, что в основании холма, на котором стоит внутренний город Ичан-Кала, действительно лежат барханные пески

   По другому - уже более реалистичному - местному преданию, на месте Хивы когда-то была пустыня, через которую пролегал путь из города Мары в Гургандж, и на этом пути находился колодец с хорошей питьевой водой, который называли Хейвак. Со временем вокруг него начало зарождаться поселение, выросшее в одноимённый (то есть тоже Хейвак) город.

   Как бы то ни было, а "тот самый" колодец и сегодня можно увидеть в северо-западной части Ичан-Калы

   Вообще колодцы - столь же традиционный и непременный атрибут Средней Азии, как и "голубые купола". И даже больше: если голубые купола характерны в основном для Самарканда, а в Хиве и Бухаре их крайне мало, то на колодцах издревле была построена вся жизнь в этом пустынном регионе - зачастую они являлись единственными источниками воды. "Колодцев ...  множество: они одни только и оживляют эту бесприютную, мертвенную пустыню, доступную для обитания только одним кочевникам, так как хлебопашество здесь положительно невозможно. Колодец средней глубины вырывается четырьмя человеками в течение целой недели работы. Название колодца дается либо по имени человека, иждивением которого он вырыт, либо по имени урочища, по цвету воды, грунта и проч." (2)

   Колодцы, устраиваемые на больших караванных путях, как правило, были глубокими - от 30 до 40 метров, их часто облицовывали камнями; при этом длина караванных переходов определялась расстоянием между колодцами: случались переходы в 35-40 вёрст, но были и "малые" - 15 вёрст и даже меньше. Однако при необходимости караваны пользовались тем, что в ложбинах между барханами вода скапливалась под слоем песка и выкапывали временные колодцы глубиной от 1.5 до 4 метров - это можно было сделать быстро и без особых затрат, но вода в них была плохого качества, отличалась горько-солёным вкусом и быстро протухала. Да и сами такие колодцы служили недолго: вскоре после ухода каравана их заносило песком.