Напомню, что Новоиерусалимский музей обладает большой коллекцией картин К.Горбатова. я ее показывала Новый Иерусалим: монастырь после реставрации и музейный комплекс.
Малявин -художник, о судьбе которого хочется рассказать побольше.
Картина с очень темными и густыми мазками, сильно отсвечивала, но на ней такие пронзительные глаза у крестьянина. Он вообще больше на Мефистофеля похож.
Живопись Филиппа Малявина даже специалисты до сих пор не могут отнести в полной мере ни к одному направлению искусства, когда-либо существовавшему. Он сумел соединить традиционные приёмы импрессионизма с манерой модерна, сохранив при этом реалистический стиль письма. Такой потрясающий художественный микс привел к рождению нового неповторимого стиля - "малявинского".
И жизнь Филиппа Малявина была такая яркая, насыщенная, как и его картины.
Филипп Андреевич был рожден в обнищавшей многодетной крестьянской семье Молявиных в 1869 году селе Казанка Самарской губернии Да-да, именно - Молявиных. Это гораздо позже Филипп Андреевич намеренно изменит букву "о" на букву "а" для благозвучности фамилии. И просто остается удивляться тому, как в условиях реалий жизни русской глубинки у мальчишки, росшего в нищей многодетной семье, имевшего чурбаки вместо игрушек, и получившего несколько уроков грамоты от отставного фельдфебеля, могла возникнуть неуемная страсть к рисованию? ... Позже сам художник рассказывал, что, сколько он себя помнит, все время что-нибудь лепил из глины, вырезал различные фигурки из дерева, а особенной страстью было рисование угольками на печке или стенах. Правда, это увлечение сына не разделяла его мать, которой приходилось постоянно забеливать «художества» непослушного сорванца.
Шли годы, а рисование все больше и больше привлекало Филиппа. Пока однажды странствующий монах, знакомый семьи Молявиных, увидев работы подростка, предложил отправиться с ним в Грецию на Афон в монастырь святого Пантелеймона учиться иконописи. И нужно сказать, что к церкви тянулась и душа будущего художника: «Церковь меня всегда к себе привлекала и тянула, и я всегда смотрел на ее купола, луковицы и необыкновенно был рад, когда слышал звон, в особенности в большие праздники… Мне казалось, за этим звоном далеко-далеко есть что-то другое, хорошее и чудесное…». Поэтому 16-летний Филипп, не долго думая, сразу же согласился идти вместе с паломником. Но из-за нищеты, в которой жила семья, всей деревней пришлось собирать деньги на дорогу земляку, отправлявшемуся на благое дело.
Прибыв в Афон, Малявин быстро освоил азы и тайны иконописи, так как был талантлив, сообразителен и трудолюбив. Однако вскоре юный послушник начал потихоньку добавлять в устоявшиеся каноны свои элементы, проявляя непозволительное своеволие и дерзость в изображении святых ликов, чем очень огорчал настоятеля монастыря. Поэтому, когда строптивого «богомаза» призвали на военную службу, настоятель вздохнул с облегчением.
Однако не тут-то было! Послужить призывнику Малявину не удалось. Набожный чиновник, руководивший призывом, узнав о его таланте живописца, выдал рекруту «белый билет» и за казенный счет отправил обратно на Святую гору в греческий монастырь.
Но на этот раз Филипп пробыл в монастыре совсем недолго, потому как судьба снова круто развернула жизнь крестьянского парня. Его заприметил известный скульптор Владимир Беклемишев, который в 1891 году посетил Афон. Пораженный живописью Малявина, он пообещал оказать содействие при поступлении Филиппа в Петербургскую Академию Художеств, если тот согласится поехать с ним в столицу.
Таким образом, в 1892 году Малявин становится вольнослушателем отделения живописи Академии художеств. Сам Илья Репин, в будущем покровительствующий юному таланту, был среди его учителей, а среди сокурсников - И. Э. Грабарь, К. А. Сомов, А. П. Остроумова. Самобытность таланта, трудолюбие, целеустремленность довольно скоро принесли Малявину широкую известность. Картины даровитого академиста с завидным постоянством приобретал для своей галереи московский коллекционер-меценат П. М. Третьяков, что по тем временам считалось наивысшей оценкой таланта.
Заканчивал Академию художеств Малявин уже известным мастером живописи. Газеты наперебой писали о том, что заказы на создание портретов поступают к даровитому студенту в огромном количестве. И в действительности его доход вызывал немалую зависть и у сокурсников, и у некоторых учителей.
Однако, написанная художником для защиты диплома конкурсная работа "Смех" (1899), привела профессоров Академии в недоумение, одни восторгались, другие - отвергали, при этом жарко споря. В итоге было решено дать выпускнику Малявину звание художника за цикл портретов, написанных ранее.
А звездный час этого полотна пробил совсем скоро, через год, в 1900 году, когда художник за работу "Смех" был награжден золотой медалью на Всемирной выставке в Париже. Небывалый интерес у европейской публики вызвало импрессионистическое изображение русских баб в красных одеждах на зеленом лугу, а также сочный колорит и размашистая импрессионистическая манера письма мастера. К слову, сейчас это уникальное творение Филиппа Андреевича находится в Музее современного искусства в Венеции. В Западной Европе хранится также немалая часть наследия художника из знаменитого "Крестьянского цикла" и большая часть произведений периода иммиграции.
А тогда, в начале 1900-х, став членом «Союза русских художников», Малявин с подачи Ильи Репина успешно участвовал в выставках Товарищества передвижников. Вскоре художник покинул аристократический Петербург и поселился вместе с семьей в собственной усадьбе под Рязанью, лишь временами наезжая в столицу, чтобы вынести на суд зрителя очередную свою работу.
Так, в 1906 году Малявин «прогремел» еще одной картиной — она называлась «Вихрь». «Пестрая драпированная неразбериха, подобная ковровой расцветке, где буйство ярких красок и их динамичное движение буквально кружит голову зрителю»,- так в нескольких словах характеризовали это произведение специалисты.
Нужно заметить, что на полотнах Малявина того периода впервые после древней иконописи зазвучал в полную силу огненно-алый и все оттенки красного цвета. В том же году 37-летний художник, не имевший даже общего образования, был избран академиком и командирован от Академии на три года за границу.
И что любопытно, за этот период прошло разительное преображение не только в жизни мастера, но и в нем самом. Его однокурсница Анна Остроумова, знающая его по Академии художеств, случайно встретив Малявина за границей, была немало удивлена таким переменам: «В 1892 году я встретилась с застенчивым, растерянным и одиноким «монашком» в одежде, похожей на подрясник, — он молчал, опускал глаза и крестил лист бумаги перед тем, как начать рисовать. Прошло десять лет, и уже в Париже я увидела «европейца» в пальмерстоне, цилиндре, ярко-рыжих перчатках и таких же башмаках. Выглядел «европеец» нелепо, но вел при этом себя очень вызывающе». По-видимому, головокружительная слава сыграла над художником злую шутку.
А когда художник вернулся на родину, он вновь заставил заговорить о себе, правда, уже критично и безапелляционно. "Семейный портрет", выставленный на всероссийской выставке, критики единодушно признали художественным фиаско живописца. С тех пор Филипп Малявин практически перестал выставляться, при этом продолжая интенсивно работать в своем имении. Писал заказные портреты, занимался станковой графикой, писал авторские копии из уже написанных образов крестьянок. Именно к этим героиням он относился с особым трепетом, как в живописи, так и в графике. Они в его работах всегда были как будто на мгновение выхваченными из жизни: их позы, движения, жесты были удивительно точны и правдоподобны.
И «малявинские» крестьянки до сих пор навевают зрителю мысли о радости жизни, безудержном веселье, широте народной души, об эмоциональном вихре красок и чувств.
Послереволюционный 1920 год художник переехал в Москву, и сразу же был делегирован "Союзом русских художников" в Кремль для зарисовок с натуры самого вождя революции и его соратников. С Лениным Малявина познакомил Луначарский, и Ильич позволял художнику беспрепятственно посещать не только Кремль, но и бывать у себя на квартире.
Однако как-то не сложилось у Филиппа Малявина с советской властью - новая реальность оказалась не для него … Командированный от нового государства в 1922 году для устройства персональной выставки за границу, он в Россию больше не вернулся. Художник навсегда обосновался во Франции, где какое-то время плодотворно работал и выставлялся, не имея уже того ошеломительного успеха. Находясь вдали от родной земли, живописец теперь частенько говорил, что вне родины искусства нет.
При этом некоторые его работы на русскую тематику стали носить уже гротескный характер, а зарисовки, сделанные в Кремле, перешли в разряд злых карикатур и шаржей... Так и не смог Малявин впустить себе в душу новую Россию, а старую - было уже не вернуть. Ностальгия по той, былой родине, угнетала мастера все последующие годы, проведенные в иммиграции.
Из шумного Парижа вскоре Филипп Андреевич переселился в Ниццу. И с 1930 года Малявин неоднократно организовывал персональные экспозиции в разных европейских городах. Но от былой славы и признания художника практически не осталось и следа.
А в 1940-м случилось непредвиденное. В поисках частных заказов, оказавшись на оккупированной Германией территории Бельгии, Малявин был арестован фашистами по подозрению в шпионаже. Не зная, кроме русского, никаких других иностранных языков, он не смог объяснить в гестапо ни причины пребывания на бельгийской земле, ни то что он всего-навсего художник, пишущий портреты на заказ. А отпущен Филипп Андреевич был, благодаря счастливой случайности, поскольку отделением гестаповцев, арестовавшим художника, руководил офицер, который умел рисовать и разбирался в искусстве.
Из Брюсселя в Ниццу 70-летний художник добирался пешком, прошагав пол-Европы. Это вынужденное путешествие и потрясение, испытанное художником при аресте, не прошло для него даром. Он вернулся измученным, истощенным, да еще и желтым - у него разлилась желчь. Дома Малявин тут же слег, его доставили в больницу, откуда он уже не вернулся...
В декабре 1940 года Филиппа Андреевича Малявина не стало. Дочери для покрытия расходов на похороны отца пришлось продать за бесценок пятьдесят полотен торговцу картинами из Страсбурга.
Просили показать. Изобразил. Понравилось. Договорились по пять рублей в день. Проезд ихний. Вызовут, когда ехать. Вернулся в Москву. Шью украинские шаровары и репетирую слепца. Страшновато и неловко, но думаю: с закрытыми глазами — выдержу. Вот и поехал.
