ДВА ДНЯ В ВЕНЕЦИИ
Часть первая. Я хотел бы быть чайкой, живущей в Венеции
Ни в один город я не приезжаю с таким острым предощущением возбуждения, как в этот. Автобус или поезд еще лишь выкатывает на бесконечность Понте дель Либерта, еще лишь вдали только-только показываются смутные очертания этого удивительного города, а я уже весь в нетерпении - скорей! ну скорей же! Унылость пьяццале Рома и уродство железобетонной коробки вокзала Санта Лючия меня не удручают - я просто их не замечаю. Я выхожу к Гранд Каналу, глубоко вдыхаю этот ни с чем несравнимый запах и под удивленные взгляды толпы громко кричу - ну здравствуй, Венеция! вот я и снова с тобой! Чайки радостно кричат мне в ответ. Я хотел бы быть чайкой, живущей в Венеции. Глупой чайкой, которая даже не осознает своего каждодневного счастья.
Мы приехали из Виченцы ранней электричкой. Накрапывал мелкий дождик. Было не по-летнему холодно и промозгло. Телепрогноз накануне был неутешителен - дождь. Плевать! Скорей в отель! Вещи на ресепшн, фотоаппарат на шею и - вперед!
Наш отель - La Forcola. Это на Страда Нова, недалеко от Санта Лючии, катить чемоданы минут 15, всего-то два мостика. Трешка, отличные отзывы на ТрипАдвизоре.
Долго я подбирал отельчик для нынешнего визита. Хотелось тишины, камерности и чтоб непременно канальчик за окном. На худой конец - маленькое кампиелло с колодцем. Пристально вглядывался в аэрокарту Гугла - где это? Гугл обещал и канальчик, и кампиелло. Когда же поднялся в номер и, отдернув штору с крайнего окна, увидел балконную дверь, радости не было предела - есть, есть канальчик!
А на хрена козе баян? Не скажИте! В Венеции окно играет исключительную роль. Даже поздней ночью, притащив усталые насмерть ноги в гостиничный номер и раскуривая "последнюю" сигарету, Венецию всё ещё хочется.
"Питерский" слепой колодец три на три в крохотном сингле у меня за венецианским окошком уже был. Безымянное кампиелло, в котором вечно дремала лохматая хозяйская овчарка, тоже. Эта огроменная псина любила под утро приходить на третий этаж и ложиться аккурат у моей двери, так что, выходя к завтраку, приходилось перешагивать через неё, рискуя кубарем полететь с узенькой лестницы - прямо в маленькую буфетную, где хозяйка самолично варила постояльцам кофию. О, этот запах кофе! Просачиваясь пряным ароматом в номера, он будил лучше всякого будильника!
А еще вспоминаются кумачевые герани. Эти 2 горшка стояли на подоконнике дома напротив и каждое утро пожилой синьор в шелковом халате поливал свои разлюбимые пеларгонии из старой облупленной лейки. Поливал и смотрел на меня - строго и укоризненно. Видимо, ему не нравился дым моего "Винстона". До его окошка было всего-то полтора-два метра. И это была самая настоящая венецианская улочка. Под этими окнами мальчишкой некогда бегал Марко Поло.
А вот балкончика у меня до сих пор не было. И этой темно-зеленой воды внизу, по которой тарахтели моторные барки, груженные то ящиками с кока-колой и бананами, то - представьте себе, старым холодильником, тоже не было. И таких огромных звезд, что случились к ночи, когда дождь наконец окончательно перестал, а тучи как-то разом куда-то внезапно делись, тоже не было. А рано-рано утром следующего дня, когда ни свет ни заря я вышел на этот чудный балкончик отравиться натощак, в окошке дома через канальчик уже сушились чьи-то носки, вид которых почему-то вовсе не оскорбил мои эстетские чувства, а скорее, напротив, - умилил. Я вывесил бы и свои, да веревочки с прищепками отчего-то в номере не нашлось...
Венеция - странный город. Одних он зачаровывает, других - разочаровывает. Так было всегда. "Город до того оригинально красив и великолепен, что умирать, не видавши его, не стоит…", - восклицал Герцен. "Венеция мне донельзя противна. В ней есть что-то поганое, мерзкое…" - кривился Чайковский. Одни увидят здесь обшарпанные фасады покосившихся дворцов, вонючие каналы да неслыханную дороговизну. Другие увезут с собой воспоминания о ярмарочном пиршестве красок, византийской роскоши резных палаццо и вечном празднике. Третьи, вспомним Вяземского, сочтут Венецию столицей тишины и благодатного тунеядства… Но равнодушным этот город не оставит никого. Венеция - это мировой бренд, притягивающий миллионы туристов со всего света. Где еще встретишь столь плотную толпу, как не на пьяцце Сан-Марко? Это безумное туристское столпотворение лучше всего оценить с колокольни островка Сан-Джорджо Маджоре, что напротив пьяццы через бачино. Туда можно добраться на вапоретто и даже в самый разгар дня здесь будет до неприличия немноголюдно.
И все же пьяццы не миновать никому. Да и не надо ее избегать. Пьяцца великолепна. Концентрация красоты на квадратный метр тут просто зашкаливает. И никакие толпы современных пилигримов не способны испортить впечатление. Нужно лишь просто влиться в эту радостную праздную круговерть., раствориться в многоязычии, эмоциях, улыбках, вспышках фотокамер...
Что мои спутники и делали. А пока они завороженно блуждали по пьяцце, обходили по кругу гуськом - затылок в затылок, в плотной толпе таких же новоприбывших сверкающую тусклым золотом базилику Сан-Марко, поднимались на Кампанилу, я занимался художественными изысканиями. Пьяцца хороша еще и тем, что здесь всегда найдется чем заняться - будь ты тут хоть в сотый раз. На эти изыскания меня подвигла Mccuntz, чей недавний приход в нашу приятную компашку я искренне приветствую. Хотя [не без скрежета зубовного в квадратных скобках замечу] веночек "главного эксперта по Венеции" мне отныне придётся снять. Как она лихо и мгновенно указала некоторой непросвещенной публике, что есть такое forcola, да еще мигом снимочком проиллюстрировала!
Так вот, у Mccuntz в ее ЖЖ (http://mccuntz.livejournal.com/70377.html) есть великолепнейший пост "Венеция, Палаццо Дукале", в котором она вслед за полузабытой Берберовой поведала широкой общественности рунета о порнокомиксе, что вот уже шесть столетий украшает одну из капителей Дворца дожей. Я бы не рискнул столь нагло плагиатничать и примазываться к чужой славе, но, во-1-х, у меня есть сюжет, который у Мccuntz отсутствует (по причине расфокусировки объектива), а, во-2-х, не согласен я с её трактовкой древнего комикса и хочется мне немножко пополемизировать с уважаемым автором...
Итак.. "На капители седьмой колонны помещается шесть сюжетов. Все барельефы посвящены то ли действительно "таинству брака", то ли изображают в лицах неизвестный мне сюжет - начинает своё повествование Мccuntz. - Рассказ ведется обстоятельно и подробно. Сначала токование и переглядывание:
Потом сговор и венчание, но этот эпизод у меня в расфокусе. Самой жалко, но нету... [...это у вас, Mccuntz, нету, а у мну очень даже есть! И даже один "лишний"! Ха-ха!].
Потом несмелый, но законный поцелуй.
Следом брачная ночь.
Дети, как водится, от этого случаются.
Ой, а в конце все умерли (( "
Ой, а вот тут я категорически не согласен! На самом деле все было так... Ее звали верОника, а его андрЕа. Ей было 17, ему - 25. Она была из читтадини, он - из обедневших нобилей. Она жила в роскошном палаццо, а он явился в Венецию с террафермы и был на побегушках у богатого дядюшки, рассчитывая подработать в ближайшем Крестовом походе. Увидел, влюбился, распушил хвост, обещал жениться. Однако Вероника была тверда и неприступна и лишь после долгих уговоров подарила ему невинный поцелуй. "Вот вернешься, сводишь в мирАколи..." - шептала она в кустах отцовского садика. Он вернулся через 20 лет. Вероника все еще ждала. Свадьба. Постель. Долгожданный сын Нарекли Джованни. Вот ему уже десять. Но тут чума. Джованни умирает. Безутешное горе стариков...
Есть и другая версия, но она менее романтична. Одно ясно: тот пухлощекий вьюноша, что соблазняет девицу в первых актах пьесы совсем не похож на зрелого мужа, запустившего рученки под каменное одеяльце в постельной сцене...
В размышлениях о "кузнеце" я передислоцировался по Пьяццетте к колонне Сан-Теодоро, где у меня была намечена стрелка с гулявшими сами по себе друзьями. И тут я вдруг заметил, что стою как раз рядом с "кузнецом". Вернее, с каменотесом. Оказывается, все четыре угла оснований колонн Сан-Теодоро и Сан-Марко украшены полустертыми скульптурными изваяниями. Вот ведь какое внезапное открытие! Так ведь то был все-таки кузнец! Или каменотес. Что совершенно неважно. Ведь кто такой был Казанова по сути? Обыкновенный "кузнец".
Между тем, друзья времени зря на пьяцце не теряли. Поглазев на Венецию с Кампанилы, они направились прямиком во "Флориан", от посещения которого я их так упорно отговаривал все предшествующие дни, пугая тамошними заоблачными ценами. Однажды во "Флориан" заявилась Мадонна, так даже у нее оказалось с собой недостаточно денег, чтобы расплатиться за удовольствие посидеть "в самом первом кафе Европы" - если бы не добрые соотечественники, что заплатили за нее, сидеть бы ей под приглядом комиссара Брунетти. Друзья же смело распахнули двери этого заведения и уселись в те самые кресла, в которых, возможно, сиживал сам Вивальди.
- И чего?!
- Да так, ничего, - небрежно бросил приятель, - Попили эспрессо.
- Скока?!!" - с нескрываемым ужасом полюбопытствовал я.
- Да всего-то семь на нос!
Добили они меня тем, что после "Флориана", оказывается, успели заглянуть еще и в "Квадри".
- И?...
- Шесть семьдесят за чашку.
- В интерьерах?
- В интерьерах!!
После этого мне ничего не оставалось, как только соглашаться на гОндолу. И мы отправились искать гондольера...
/продолжение следует...
Отредактировано Arial (2008-07-11 20:27:03)
)))).
