Вот, кстати, типичные наличники в стиле классицизма:
А это снова сибирское барокко в его самом "махровом" (в хорошем смысле) выражении:
Ещё одни огромные (более 2 метров высотой) окна:
Череду деревянной застройки нарушает монументально-торжественное здание Первой Женской гимназии имени И. С. Хаминова, возведённое в 1880 году и впоследствии несколько раз расширявшееся. Названа она была в честь купца и "двукратного" Городского головы Иркутска Ивана Степановича Хаминова, который не раз оказывал гимназии материальную помощь, а в 1861 году передал ей принадлежавший ему дом в центре города, где гимназия (тогда ещё просто училище) находилась до пожара 1879 года. В начале 20 века во многом благодаря Хаминову в Иркутске была открыта ещё одна женская школа - именно тогда название "первой" и было дополнено словом "Первая".
А это, судя по всему, современный, но тоже вполне симпатичный особнячок:
Равно как и этот, в неоготическом стиле:
* * * * * * * * * *
Вот, судя по закончившимся фотографиям, и всё, что я хотел показать и рассказать об Иркутске. Точнее, что смог, потому что до кое-каких мест я всё же добраться не успел: к примеру, до потрясающей красоты Князе-Владимирской церкви конца 19 века или до поставленного на прикол и превращённого в музей Ледокола "Ангара" (не моя "тема", но, в принципе, было бы любопытно). Но, думаю, мне всё же удалось "в общем и целом" создать у вас представление об этом прекрасном городе и, главное, доказать, что мои слова о его красоте не являются ни голословными, ни чисто эмоциональными. А в завершение, прежде чем перейти к вечерним снимкам, коих будет совсем немного, я приведу полные высказывания А. П. Чехова, короткую (но никоим образом не выдернутую из контекста) фразу из которых я вынес в эпиграф этого рассказа:
"Из всех сибирских городов самый лучший Иркутск. Томск гроша медного не стоит... Иркутск превосходный город. Совсем интеллигентный. Театр, музей, городской сад с музыкой, хорошие гостиницы. Нет уродливых заборов, нелепых вывесок и пустырей с надписями о том, что нельзя останавливаться. В Иркутске рессорные пролетки. Он лучше Екатеринбурга и Томска. Совсем Европа".
Кстати, томичи за такое мнение на Чехова очень обиделись, обиду затаили, и уже в наше время "отыгрались", поставив ему карикатурный памятник (я его показывал в "томском" рассказе). Но это, как мне кажется, больше говорит о них, чем об Антоне Павловиче, который просто честно высказал своё мнение... Я, кстати, подобных эпитетов себе не позволял, да и времена изменились, и Томск с тех пор стал краше и интереснее, но тоже считаю, как уже писал, что Иркутск на 2 головы выше не только Томска, но и любого сибирского города (а впрочем, вообще любого города к востоку от Самары, которую - и только её, за исключением "двух столиц" - я ставлю вровень с ним).
Иркутск тоже "не сразу строился" и приобрёл свой "столичный" (напомню небезосновательные сравнения с Парижем и Петербургом) вид лишь в 19 веке. Как писал не понаслышке современник тех лет "первый сибирский прозаик", как порой его называют, Иван Тимофеевич Калашников, родившийся в Иркутске и проживший там до 25-летнего возраста, а по роду службы занимавшийся "историческим и статистическим описанием поселений Иркутской губернии", "В начале 19 столетия Иркутск имел вид более грязного уездного городка или даже большего села, нежели столицы Сибири, как его называли тамошние жители по пребыванию там сибирских генерал-губернаторов. После проливных дождей многие из иркутских улиц были непроходимы: на площадях образовывались беспредельные лужи. Проезда по ним почти не было.
Невысыхаемая грязь не была, однако ж, единственным достоинством иркутских улиц; они были сверх того косы и кривы, тянулись как им было удобнее, не удостаивая городской план ни малейшим вниманием. Дома то высовывались вперед, как бы желая взглянуть, что делалось на улицах, то пятились назад, как бы стараясь уединиться от городского шума; многие, особенно в так называемых солдатских улицах, склонившись долу после долговременной службы, преспокойно доживали на боку свои последние дни. К довершению картины город был украшен тысячами колодезных столбов, торчавших из каждого огорода, с превеликими очепами, или как их называли в Иркутске, жеравцами, - словом, город имел, как сказал я выше, вид большого села, где на грязных улицах гуляли коровы, стадами бегали собаки и по временам плавали утки... Каменных домов было очень мало: едва ли насчитывалось десятка три. Из казенных каменных зданий самое красивое, по странной игре случая, было - тюрьма, или, как называли в Иркутске, острог... В Иркутске не было тогда никакой библиотеки, кроме гимназической, подаренной иркутскому народному училищу Екатериной II... Книжных лавок также не было, а выписывать книги из Петербурга или из Москвы стоило дорого, было хлопотно и не всегда верно. Самые газеты и журналы были довольно редки и выписывались преимущественно присутственными местами и притом всего более одни "Московские ведомости".
Наконец для этой сельской картины настал чёрный день. День этот был приезд в Иркутск гражданского губернатора Николая Ивановича Трескина, в 1808 году (на самом деле, в 1806 - прим. автора). Трескин неутомимо принялся за благоустройство города. Площади были подняты и осушены; на улицах, не только главных, но и второстепенных, положены гати. Все это производилось колодниками, или, как называют их в Сибири, "несчастными". Инженеров путей сообщения в то время в Иркутске еще не было, поэтому работы производились под руководством также ссыльного, некоего Гущи, который ходил в каком-то импровизированном им самим мундире в виде начальника... Трескин хлопотал не только об осушении улиц и площадей, но и о том, чтобы выпрямить кривизны и косины и дать городу, елико возможно, наружность благоприличную".
Правда, волюнтаризма тоже хватало (хотя можно ли было в то время, да в Сибири, без него?!). Как пишет дальше тот же И. Т. Калашников, "слишком нецеремонно поступали с домами, стоявшими не по плану. Согласие домовладельцев тут было дело излишнее. Бывало, явится гущинская команда – и дом поминай как звали. Если же не весь дом стоял не по плану, а только какая-нибудь особенно смелая часть его вылезала вперед, то без церемонии отпилят от него сколько нужно по линии улиц, а там и поправляй его, как умеешь. Если хозяину поправить дом было нечем, то он ежился с семейством в остальной части, а полураспиленные комнаты так себе и стояли напоказ иногда целые годы".
Да, впоследствии деятельность Н. И. Трескина была признана "неоднозначной", более того, по итогам ревизии, проведённой новым Сибирским генерал-губернатором, он был уволен со службы и предан суду Сената. Но всё же "маховик реформ" Трескин запустил, с "мёртвой точки" дело сдвинул, а следующие "начальники Сибири" (прежде всего - многократно упомянутые мной М. М. Сперанский и Н. Н. Муравьёв (Амурский) развили их и превратили Иркутск во вполне процветающий европейский город.
В чём, конечно же, огромная заслуга принадлежит местному купечеству, как исконно иркутскому, так и переехавшему сюда из других мест в стремлении разбогатеть и пустивших здесь корни, причём многие из последних со временем стали в душе настоящими иркутянами - их фамилии (далеко не все, конечно же) не раз звучали в моём рассказе. И если в европейской части России ведущую роль практически во всех жизненных сферах играло дворянство, то в Сибири, "первые скрипки" всегда принадлежали купцам. Шутка ли, еще в первой половине 18 века более 80% всех жителей Иркутска составляли именно купцы! Да, они сколачивали огромные капиталы на торговле пушниной, золотом и китайским чаем, но они очень много тратили и на развитие города, на благотворительность, на образование... А самое непосредственное участие в подготовке и снаряжении северных морских экспедиций? В общем, история, как известно, не знает сослагательного наклонения, но без столь широкого купеческого участия Иркутск вряд ли стал бы таким, каким стал, сколь бы хорошие губернаторы им ни правили...
)
