Когда-то вместо широкой аллеи на этом месте был летний театр. Эта скульптура стояла перед входом. Она называется "Актер, репетирующий текст".

Пока разбираем фотографии, находимся в эйфории - красиво и хочется поэзии. Много читается и повторяется.

Очень любим стихи САШИ  ЧЕРНОГО.

"Есть особого рода охота...
Ты пойди в Люксембургский сад, –
Над бассейном лучей позолота,
Воробьи и дети пищат...
В стороне от парижской шумихи
Опустись на скамью, не скучай...
Вдруг малыш какой-нибудь тихий
Обернется к тебе невзначай.
Ты замри и склонись пониже,
Улыбнись глазами чуть-чуть:
Подойдет он к тебе поближе,
Покосится на шляпу и грудь.
И вздохнет глубоко и протяжно,
А потом улыбнется и сам
И слегка ладошкою влажной
Прикоснется к твоим усам.
И тебя за рукав влюбленно
Вдруг потянет к себе, позовет...
……………………………..
А потом долговязая бонна
Подойдет и его оторвет".

1929г.

Альберт Густав Аристид Эдельфельт  (1854 –1905)
"В Люксембургском саду"...


[/url]

Отредактировано Неслучайные гости (2020-07-28 16:49:46)

В Париже столько  гастрономических соблазнов, конечно, это сегодня - на каждом углу овощные лавки зазывают красавцами-артишоками, брызжущими соком фруктами,  а сколько кондитерских с ласкающими глаз тортиками и пироженными. И уж очень много  ресторанов и брассерий. Гурманам, да и просто несытым  (да и сытым) людям тяжело.

А вот что писал Эрнест Хемингуэй. «Праздник, который всегда с тобой» (Как пишет, захотелось перечитать!)

«Когда в Париже живешь впроголодь, есть хочется особенно сильно, потому что в витринах всех булочных выставлены всевозможные вкусные вещи, а люди едят за столиками прямо на тротуаре, и ты видишь еду и вдыхаешь ее запах. Если ты бросил журналистику и пишешь вещи, которые в Америке никто не купит, а своим домашним сказал, что приглашен кем-то на обед, то лучше всего пойти в Люксембургский сад, где на всем пути от площади Обсерватории до улицы Вожирар тебя не смутит ни вид, ни запах съестного. И можно зайти в Люксембургский музей, где картины становятся яснее, проникновеннее и прекраснее, когда сосет под ложечкой и живот подвело от голода. Пока я голодал, я научился гораздо лучше понимать Сезанна и по-настоящему постиг, как он создавал свои пейзажи. Я часто спрашивал себя, не голодал ли и он, когда работал. Но решил, что он, наверно, просто забывал поесть. Такие не слишком здравые мысли-открытия приходят в голову от бессонницы или недоедания. Позднее я решил, что Сезанн все-таки испытывал голод, но другой».