Ним.

    Строго говоря, это вовсе даже и не Прованс, а Лангедок, но я не стала вычеркивать Ним из маршрутного листа, когда поменялись наши планы. Во-первых, у нас был забронирован абсолютно офигительный отель в двух шагах от Арены - Hôtel De L'Amphithéâtre, вот горячо рекомендую, да и Букинг с Трипадвизором со мной согласны, рейтинг у отеля очень высокий. Меня в нем подкупило месторасположение, а уж пообщавшись с мадам на ресепшене (подозреваю, что это была сама хозяйка), я и вовсе влюбилась в свое временное пристанище – любезная, отзывчивая, готовая помочь постояльцам в любой мелочи, в общем – расставались мы как родные. Во-вторых, мое первое знакомство с Нимом прошло крайне неудачно за счет подвернутой ноги, так что город я помнила достаточно смутно и раз уж появилась такая оказия – почему бы не познакомиться с городом поближе?
    Вот собственно по этим соображениям я и поехала в этот город. 20 минут на паровозе и здравствуй Ним! Из прошлого посещения города в памяти очень четко отсканировалась картинка – широкий бульвар, усаженный раскидистыми платанами, упирающийся прямиком в Арену. При выходе с вокзала я такой картины не обнаружила и озадаченно закурив, задалась вопросом – а «зачем Володька сбрил усы?» (с), зачем же ж они, суки, такой шикарный бульвар вырубили-то и застроили пространство какими-то бетонными коробками? Минут 10 я тупила, честно смотрела в карту и нифига не понимала. Отловленный местный юноша, говорящий на английском ничуть не лучше меня, но понявший слово Арена, махнул рукой в четко противоположную сторону от вокзала. И только тут до меня и доперло, что у вокзала два выхода, один из которых и выходит на тот самый запомнившийся мне бульвар. По зимнему времени платаны стояли абсолютно лысые, но фонтанчики по обе стороны бульвара и на Эспланаде Шарля де Голля работали исправно, народ благодушно щурился на солнце и я уже совсем благополучно дошла до своего отеля, краем глаза отметив на углу заведение, практически круглосуточно предлагающее выпить и закусить, причем закусить тапасами, к коим после нашего осеннего трипа по Риохе я стала совсем не равнодушна.
      Нужная мне улица между ареной и Рыночной площадью оказалась узка и коротка, так что я с разбегу чуть не пробежала дверь в свою норку. Быстрые формальности при заселении, обустройство в номере и вот я уже в том самом баре у Арены щурюсь на закатное солнце Нима в обнимку со стакашком розового лангедокского и тарелкой местных тапасов, к слову – вполне себе достойных.

      Ритуальный обход вокруг Арены – это дело святое, а уж в закатном солнце – так и просто необходимое. Заодно обнаруживаю на здании по соседству прекрасную графушку – великий Хосе Томас Роман Мартин практически в полный рост (знатоки и любители корриды щаса забросают меня тапками – они кличут его Величайшим).

       А на самой огромной площади – памятник местному, французскому тореадору.

         Я-то, серость, считала, что этот  памятник – так сказать символ, дань восхищения тореро, ан нет, есть у него и реальное имя – Кристиан Монтекукколь или  Нимено Второй.
         Родился он  в 1954 году в западной Германии, и только через несколько лет его родители переехали в Ним. Семья, как и все жители Нима, была без ума от корриды, и старший брат Ален стал тореадором, не так чтоб широко известным, но город им гордился. Тем более, что выступал он под псевдонимом Нимено, "человек из Нима". Естественно, что Кристиан, начав выступления, объявил себя "вторым человеком из Нима", Нимено Второй.
          И с самого начала его карьеры, с 1967 года (он начал участвовать в корриде с 13 лет!), никто не сомневался, что он лучший из тореадоров французского происхождения. Сложно сравнить его популярность в Ниме с популярностью какого-либо другого персонажа. Ну представьте, что в вашем городе есть всеобщее хобби, зрелище, способное регулярно собирать вместе до половины взрослого населения города; при этом в вашей стране относятся к вашему хобби, мягко говоря, без понимания, зато у соседей - и уровень развития, и отношение, и организация - на порядки выше. И вдруг появляется мальчик с лицом ангела и именем вашего города, который мало того, что бесспорно первый дома, но и соседями признаётся за лучшего. Собственно  в Ниме ему могли бы уже поставить памятник при жизни, да не успели. В один не самый прекрасный момент, во время выступления в соседнем Арле, бык поднял его на рога,  Кристиан очень неудачно упал и сломал шею. Он, конечно, должен был умереть, так считали и врачи в марсельском госпитале, куда его привезли, полностью парализованного. Неделя, максимум, что ему давали. Однако умирать он не собирался. Теперь никто не давал ни шанса на то, что Кристиан вернется к нормальной жизни, однако постепенно  он стал восстанавливаться. Через год он смог самостоятельно стоять, затем ходить, пользоваться руками. Была, правда, одна небольшая, как кажется, неприятность: левая рука, хоть и позволяла нормально пользоваться ей в быту, не могла держать хоть что-то тяжелое, и были ограничены движения кисти. Это значило, что будучи во всех остальных отношениях нормальным человеком, везунчиком, вернувшимся практически с того света, для корриды Нимено II был потерян - он не мог держать мулету. И не будучи способным заниматься тем, чем занимался всю жизнь, и без чего жить не мог, Кристиан Монтекукколь повесился в собственном гараже в деревне недалеко от Нима 25 ноября 1991 года. По городской легенде он, правда, умер через несколько дней после ранения, но так тож легенда, людям хочется чтобы сказки заканчивались относительно красиво.
     
       Ну а после Аренны по широченному, усаженному тенистыми платанами, бульвару Виктора Гюго я добираюсь до еще одного знакового места в Ниме - Мезон Каре, одного из наиболее хорошо сохранившихся древнеримских храмов не только на территории Франции, но и во всем мире.

        Возведен он был в 16 году до н.э по приказу Марка Випсания Агрипы, близкого друга и зятя императора Октавиана Августа. Древнее название храма не дошло до наших дней, известно только, что в 1 году н.э. его освятили в честь двух сыновей полководца Агриппы - Гая Цезаря и Луция Цезараря.    В IV веке храм был обращён в церковь, что спасло его от разрушения. За свою долгую историю Мезон Карре успел побывать не только  церковью, но мечетью во время вторжения сарацин, и резиденцией ассамблеи судьей, и «консульским домом», выполнявшим функции ратуши, и конюшней, и часовней при монастыре августинцев. Во время Французской революции, когда античность считалась культурным идеалом, в Мезон Карре заседала Директория, позже здесь обосновалась префектура округа. И только в 1823 году здание было  объявлено национальным музеем. Храм знаменит еще и тем, что  его образцу  в XVIII веке была построена любимая мной  церковь Мадлен в Париже, ну и куча советских домов культуры На другой стороне площади  по контрасту  расположена современная художественная галерея  авторства  Нормана Фостера.

      В прошлый раз Мезон Карре  был практически весь на реставрации и я очень хорошо помню наши прыжки вокруг него, что бы в кадр вошло что-то кроме строительных лесов. Сейчас же бывший римский храм сияет белизной и разглядывать его одно сплошное удовольствие – в закатном солнце он выглядит розово-золотым.

Отредактировано Марфушечка-душечка (2014-10-05 22:34:32)