8 июля. Вторник.  1-й день.

Заселились в 14 час, , затарились едой и пошли гулять. Прогноз вроде был без дождя и даже с переменной облачностью, но на самом деле было все в темных тучах, без просветов, с очень сильным ветром. За все мои предыдущие поездки на такой сильный ветер я не попадала. Одели все теплое, что было , взяв зонты и дождевики отправились в путь. Цель была пройти пешком от дома на Кирочной 27 до музея Артмуза на Васильевском острове.
По пути снимала немного  - отдельные дома, какие-то виды , чтобы обозначить наш путь.

Обратила внимание, что на Кирочной да и в других местах много домов  в состоянии реставрации и завешаны строительными сетками. Это нужно делать, красоту города надо сохранять.

Первый дом, который захотелось снять - Доходный дом М.М. Верховского - А.П. Мещерского (Кирочная 22)

В 1836 г. на участке был построен деревянный особняк для жены статского советника барона Штакельберга.  В 1849 г. был выстроен каменный дом В. И. Захарова (арх. А. М. Куци). В этом доме жил в 1860-е - 1880-е гг  архитектор Владислав Павлович Львов
В 1911 г. на месте прежнего здания началось строительство нового. Изначально заказчиком дома был подполковник, преподаватель Александровской военно-юридической академии М. М. Верховский, однако еще в ходе строительства дом переходит к известному промышленнику Алексею Павловичу Мещерскому. 
Авторами этого нового дома  были известные архитекторы эпохи модерна В. В, Шауб и И. А. Претро.

Фасад здания выполнен в стиле модерн с применением неоклассических деталей. До второго этажа стены облицованы гранитной "шубой", выше - белым кирпичом-"кабанчиком".
Однако, поскольку в этот период в моду уже входит неоклассика, черты этого стиля (симметрия, классические детали декора) также хорошо заметны в этом здании.

Алексей Павлович Мещерский (1867—1938) — российский банкир и промышленник, один из владельцев и директор-распорядитель Сормовского и Коломенского (1902—1918 гг.) заводов, объединивший их в трест «Коломна-Сормово». Его называют «русским Фордом».

А.П. Мещерский окончил военный корпус в Москве, затем Санкт-Петербургский горный институт в 1890. После получения образования работал на уральском Богословском горном заводе, затем на Коломенском машиностроительном заводе инженером. В 1896 г. Мещерский переходит старшим инженером Сормовского завода. С приходом Мещерского завод был полностью модернизирован, отношения с рабочими были построены по западному образцу (корпоративный дух в сочетании со строгой дисциплиной). Во время революции 1905 г. он сумел перевести конфликт в Сормово в переговорное русло.  Коллежский советник (1904), статский советник (1913). Член правлений и директор-распорядитель акционерного общества железоделательных, сталелитейных и механических заводов «Сормово», общества Коломенского машиностроительного завода, Белорецких железоделательных заводов, член правлений Выксунских горных заводов, Русского судостроительного акционерного общества, общества механических заводов Бромлей, «Шестерня-Цитроен», «Океан» и других крупных предприятий. Организатор концерна «Коломна—Сормово» (1913), один из организаторов и директоров Международного коммерческого банка в Петербурге.

Из воспоминаний дочери Алексея Павловича,  Н.А. Кривошеиной (Мещерской):

"В 1912 г. отец построил большой доходный дом No22 по Кирочной улице, и зимой  1914 г. мы  в него переехали,  в квартиру,  которая занимала полтора этажа, с внутренней лестницей.
У  нас,  была большая биллиардная комната,  где  стоял отличный светлого  дерева  английский  биллиард, а вдоль одной стены шли высокие, светлые, со спинкой скамьи. Играли все охотно - в пятнадцать шаров, и эта комната была  центром домашней вечерней жизни, так как в войну не полагалось ни танцевать, ни устраивать  домашние концерты - никаких внешних проявлений веселья у нас дома не допускалось, и даже в большом зале зажигалось только  одно бра и по вечерам царила полутьма".

В этой квартире бывало множество известных в то время людей, в том числе композитор Сергей Сергеевич Прокофьев. Нина Алексеевна вспоминает: «Наконец в начале февраля мы вернулись в Петербург в новый дом и успели прихватить конец бешеного и развеселого светского сезона 1913-1914 годов. Появился снова и Прокофьев <…>; он приходил довольно часто и вот, как-то уж весной сам предложил давать мне уроки музыки».

А.П. Мещерский ушёл из семьи в феврале  1917 году, оставив дом на Кирочной улице своей бывшей жене Вере Николаевне и дочерям. Сам он переехал в Москву с молодой возлюбленной Еленой Гревс – женой известного столичного нотариуса.
Прежняя семья осталась в Петрограде.

Из воспоминаний Н.А. Кривошеиной (Мещерской), вот так она описывает вечер 25 октября 1917:
"Мне еще ни разу не приходилось одной ночью оказаться на улице, хоть бы и на своей Кирочной. Шла все быстрее; внезапно вдоль улицы с грохотом просвистело шесть выстрелов. Это что ж, в меня стреляют?
-  Да никого другого и нет. Я не выдержала, и сколько было сил побежала, хотя сперва решила, что ни за что не побегу, что не надо показывать (кому собственно?), что так страшно. Наконец добежала до дома: к счастью, вход во двор был открыт, и я влетела под своды дома. Черная лестница была тускло освещена, я пробежала восемь или десять ступенек до нашей квартиры, и мне сразу открыли".

После Октябрьской революции В. И. Ленин начал переговоры с рядом крупных промышленников о создании смешанных государственно-капиталистических трестов. В ноябре 1917 года подобные переговоры стали вести и с Мещерским: на базе объединённых коломенско-сормовских заводов Ленин предлагал создать трест «Национальное общество», куда бы также вошли другие крупные металлургические и машиностроительные заводы и ряд угольных шахт. Мещерский представил несколько проектов создания треста, однако все они предполагали сведение к минимуму роли государства в управлении предприятиями и сохранение за собственниками большей части основного капитала. Все проекты были Лениным отвергнуты — он называл Мещерского «архижуликом». В апреле 1918 года президиум ВСНХ принял решение переговоры прекратить, а заводы национализировать. Мещерского тут же арестовали и поместили в «Бутырки».

В октябре 1918г. Мещерского выпустили из тюрьмы. Алексей Павлович вместе с гражданской женой спешно покинул Москву и отправился сначала в Петроград, а затем нелегально перешёл финскую границу.
Умер Мещерский в 1938г, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Дочь  Нина Алексеевна Кривошеина (урождённая Мещерская), чьи воспоминания я привела выше, после революции ушла в Финляндию по льду Финского залива. В 1948 году возвратилась в СССР, пережила арест мужа и сына. В 1974 году снова эмигрировала в Париж, где написала воспоминания «Четыре трети нашей жизни», одну из интереснейших книг о русской эмиграции. У Алексея Мещерского был брат Александр , он  имел агрономическое образование, а также был литератором. Расстрелян в 1937г.
Вот , казалось бы, просто дом, а сколько за ним стоит историй...

До настоящего времени здание сохранило архитектурно-художественное решение фасадов, историческое объемно-пространственное решение. Сохранилась также комплексная декоративно-художественная отделка некоторых помещений, в том числе парадных лестниц.
Сегодня здание используется по своему первоначальному назначению как многоквартирный жилой дом.
Одна из квартир на 2-ом этаже  сохранила часть декора, его можно увидеть на фото агенств недвижимости, похоже, что это и есть  квартира Мещерских.

Фотографий , сделанных внутри этого дома, немало. Лестницы, балюстрады, окна...Многое сохранилось.

Дальше мы дошли до Спасо-Преображенского собора, его не снимала, он был у меня в другой поездке, дойдет и до него очередь,  зато сняла большой красивый дом на углу возле собора - это Доходный дом А.Д. Мурузи. Мимо этого дома ходила и в предыдущие поездки,  но там до него время еще не дошло, поэтому  добавила фото из раннего.

Информация отсюда :
https://ru.wikipedia.org/wiki/Дом_Мурузи
https://dzen.ru/a/ZfhTjEglqB4AQJs0

Дом, построенный во второй половине XIX века, стоит на пересечении трех улиц: Пестеля, Короленко и Литейного проспекта. Это здание до сих пор называют по имени заказчика и первого владельца — князя Александра Мурузи.
До 1870-х годов на месте дома Мурузи располагалось деревянное здание, которое в начале века принадлежало сенатору, дипломату и путешественнику Николаю Резанову. Да-да, тот самый, про которого "Юнона и Авось".
В 1848-50 годах домом Резанова владел князь Кочубей.

Затем состоятельный князь Александр Дмитриевич  Мурузи купил участок, и началось строительство доходного дома с квартирами для сдачи в аренду. Возвели его в 1877 году.
Князь Александр Мурузи -внук правителя Молдавии и сын турецкого дипломата. Отец Александра Дмитриевича был посажен в Стамбуле на кол, и вдова с семейством переехала в Петербург.
Архитектор Алексей Серебряков при разработке проекта обратился к восточным традициям. Вероятно, именно происхождение заказчика повлияло на выбор архитектурных решений. К тому же во второй половине XIX века в моду вошел неомавританский стиль с обилием арок, высоких колонн, куполов, орнаментов и других элементов исламского и испанского зодчества Средних веков.

Фасад пятиэтажного дома украсили окна с арками в форме подков, изящные перила на балконах, тонкие терракотовые колонны и ниши, а также арабески — восточные орнаменты из геометрических и растительных элементов. Два подъезда отделали фризами — горизонтальными лентами с узором из арабской вязи.
Дом Мурузи стал настоящим архитектурным и техническим новшеством для Петербурга. В нем организовали водопровод, электричество и центральное водяное отопление: в то время в многоквартирных домах оно встречалось редко. Отопительные трубы шли от котла в подвале, их проложили в квартиры для состоятельных жильцов второго и третьего этажей. На верхних этажах находились комнаты меньше и дешевле — в них стояли печки, которые постояльцы топили дровами.

В доме Мурузи было все необходимое для комфортной жизни. На первом этаже располагались магазины, в них продавали живые цветы, табак и сладости из разных городов России. Для жильцов построили прачечную, зимний сад и общую курительную комнату.
Всего в доме было 57 квартир, к ним вели пять парадных лестниц, покрытых коврами. На нижних этажах располагались помещения для состоятельных жильцов с интерьерами в восточном стиле. Украшением комнат служили скульптуры, позолоченная лепнина на потолках, живописные плафоны. Стены обили штофом — тканью с крупным рисунком.

Самой большой по площади и богатой по убранству была квартира хозяина дома Александра Мурузи на втором этаже. Парадный вход в комнаты располагался со стороны Литейного проспекта, от него мраморная лестница вела к большому залу с фонтаном. Своды этого зала поддерживали 24 небольшие мраморные колонны, он напоминал мавританский  дворик. Число комнат во всей квартире в разное время составляло от 20 до 26. В них находились отделанные мрамором и дубом камины, стены украшали резьба и росписи.
На сайтах https://www.citywalls.ru/house2311.html и   https://erta56.ru/interiors/dom-muruzi-intereryесть плохенькие фото, фрагментарно показывающие  этот дворик и лестницу, то есть что-то сохранилось, но увидеть это невозможно

Вот архивные фото

А это кто-то смог снять в наше время

На постройку дома князь потратил значительную часть своего состояния, но прожил он здесь всего несколько лет и скончался в 1880 году. Спустя десять лет его супруга продала дом.
Новым владельцем стал военный инженер Оскар Рейн. Несмотря на смену собственника, строение по-прежнему называли по имени первого хозяина — домом Мурузи. Рейн владел зданием вплоть до революции 1917 года.
История дома Мурузи тесно связана с русской литературой: здесь жили поэты и писатели, собирались участники творческих объединений. В конце 1870-х в одной из квартир поселился Николай Лесков. В доме Мурузи он работал над повестью «Левша». Почти четверть века здесь занимали несколько комнат литературный критик и переводчик Дмитрий Мережковский и его жена, поэтесса Зинаида Гиппиус. Квартира супругов стала литературным салоном, в ней собирались молодые поэты-символисты. Здесь часто бывали Александр Блок и Андрей Белый. Мережковский и Гиппиус жили на Литейном проспекте до 1912 года.

Николай Гумилев в 1911 году организовал объединение «Цех поэтов». Участники собирались в доме Мурузи, в частной библиотеке, которая принадлежала матери поэта Владимира Пяста. На собраниях бывали Анна Ахматова и Осип Мандельштам. Здесь читали стихи, говорили о литературе и искусстве.
После революции в здании разместился партийный районный комитет, затем — студия молодых переводчиков при издательстве «Всемирная литература». Вскоре доходный дом Мурузи, как и многие в городе, отдали под коммунальные квартиры с общими кухнями и санузлами.
Несколько десятков лет с детства 1920-х годов в доме жил в квартире 33 советский и российский писатель Даниил Гранин .
В середине 1950-х в доме на Литейном проспекте дали комнату отцу Иосифа Бродского — военному фотохудожнику и журналисту Александру Бродскому. В 1955 году он въехал туда вместе с женой и сыном. Иосиф Бродский жил здесь вплоть до эмиграции в 1972 году. В очерке «Полторы комнаты» он вспоминал о том времени:
Здание представляло собой один из громадных брикетов в так называемом мавританском стиле, характерном для Северной Европы начала века. …Оно стало архитектурной сенсацией Санкт-Петербурга того времени, и Ахматова однажды рассказала мне, как она с родителями ездила в пролетке смотреть на это чудо.
О самой комнате, которую занимал Бродский, он писал, что «эти десять квадратных метров были моими, и это были самые лучшие десять квадратных метров, которые я когда-либо знал». В квартире поэта сегодня находится мемориальный музей Бродского «Полторы комнаты». В нем пока еще не побывала, но про дом. как видите, решила уже рассказать.

Юрий, я сделала такой перечень, чтобы самой не запутаться. Ну и кому-то точно пригодится.

По диагонали от дома Мурузи еще один очень эффектный дом , его адрес Литейный проспект21/ул. Пестеля 14.Это Доходный дом Косиковского -  А. М. Тупикова

В 1834 г. участок принадлежал статскому советнику Геслеру и его детям. К этому времени здесь стоял двухэтажный дом с фасадом, вытянувшимся вдоль Литейного проспекта. В 1847 г. дом, принадлежал провинциальному секретарю Косиковскому и был надстроен на два этажа.
В 1876 - 1877 гг. этот дом, принадлежавший на тот момент потомственному почетному гражданину А. М. Тупикову был перестроен. Архитектор  Ю. О. Дютель, расширил стоявшее здесь ранее здание и изменил его внешний вид. Окна исходной постройки, прямоугольные на первых двух этажах и с полуциркульными завершениями на верхних этажах, не были изменены, пристройка повторяет этот ритм.
Центр и края фасадов выделены сложными композициями, в декоре использовано, согласно историку архитектуры ,А. Л. Пунину, «безудержное нагромождение арочек, колонок, шатриков, зубчиков, розеток, скомпилированных из элементов романского стиля, мавританской и древнерусской архитектуры». 28 кронштейнов фасадных колонн выполнены в форме дракончиков, эркеры венчают шатры с распустившими хвост павлинами.

Часть оформления была придумана по ходу строительства, так как отсутствовала в изначальном проекте, предположительно это было вызвано желанием затмить декор дома Мурузи.
В ноябре 1890 года дом пострадал при сильном, длившемся два дня пожаре, начавшемся из-за дров в подвале.
В 1906 году в доме располагалось издательство «Былое», в 1920-х годах — издательство «Колос». Со стороны улицы Пестеля в 1968 году была установлена мемориальная доска в честь того, что в доме в 1927—1938 годах жил С. Я. Маршак
Согласно воспоминаниям историка Даниила Аля, парадная здания была украшена колоннами, и в ней стоял неработающий гидравлический лифт; позднее при капремонте она была заложена и превращена в окно. Предположительно эта парадная фигурирует в стихотворении Маршака «Мистер Твистер» как «Улица Пестеля, первый подъезд».

Если войти во двор этого дома черед арку со стороны улицы Пестеля, то слева на стене можно увидеть объект стрит-арта, это распечатка -наклейка «Притяжение петербургского колодца» .
Это граффити  (условно граффити) позволяет посмотреть на мир по-другому: облупившаяся штукатурка открывает разноцветные кирпичи, на стенах дома расцветают цветы, в небе плывут белоснежные корабли, а на фоне окон призрачной тенью виднеется Медный всадник.