Как я уже выше говорила, в декабре 1833 года здание приобрел «Попечительный совет о заведениях общественного призрения» для Сиротского дома. Перестройку усадьбы производили по проекту Висконти Давида Ивановича (1772-1838) — академика архитектуры ИАX, члена строительного Комитета.
При реконструкции здания в 1857 году  по проекту Александра Адольфовича Мейнгарда был выстроен новый парадный вестибюль. Вот в него то мы и перешли.

Это  зал в стиле классицизм.  Тут стоят два ряда колонн дорического ордера.  Вход в здание был со двора. Отсюда шли две боковые лестницы на второй этаж.

Это было воспитательное и учебное заведение для 100 сирот мужского пола: 70 воспитанников – дети потомственных и личных дворян, а 30 – дети канцелярских служителей. Курс обучения – 8 лет, после чего выпускники могли поступить на службу по Государственному размежеванию земель (кадастравой учет, как сейчас это называется) , а для пяти отличников имелись места в гимназии. Среди предметов были законоведение, геодезия, статистика, бухгалтерия, риторика, история, черчение, рисование, русский, французский, немецкий языки и латынь.

Некоторые из воспитанников впоследствии стали известными людьми, как например, известный русский историк, археолог, почетный член Петербургской Академии Наук, создатель Российского Исторического Музея Иван Егорович Забелин и создатель проекта здания Исторического музея архитектор Владимир Иосифович Шервуд. Именно Забелин способствовал продвижению многих архитектурных проектов друга детства.

И еще один известный выпускник этого приюта - художник Василий Пукирев. И что интересно - герой его картины "Неравный брак", шафер, влюбленный в невесту, купец Варенцов жил тут же в соседнем доме на Новой Басманной, его дом сохранился (№ 18).

Как вы уже заметили,  в этом зале арт-объекты напоминают картины и статуи, но прежде чем я их покажу, объясню как к какому периоду  истории здания и к какому владельцу сделана отсылка такими экспонатами.
Как я уже рассказала и как вы могли прочитать про историю дома, он строился  изначально для Никиты Демидова,  хотя сам он в нем практически не жил. В 1805 году Демидов умирает, а его усадьбу выкупает Михаил Петрович Голицын, которому стало тесно в усадьбе на Старой Басманной улице, 15, на нынешней территории сада имени Баумана. От той усадьбы в саду им. Баумана сохранился розовый флигель.

                      М.П.Голицын

В усадьбе уже не помещалась  его богатая коллекция произведений искусства. Голицын к тому времени не только князь, шталмейстер и действительный камергер, но и известный библиофил, представитель одного из самых именитых российских родов. Он не достиг высот на государевой службе и вышел в отставку, проводив летние периоды в своей подмосковной усадьбе Пехра-Яковлевское, а холодную зиму в Москве. Вот он то и покупает бывший дом Демидова.  В новый дворец съезжалась вся аристократическая Москва, а выставленную Голицыным коллекцию называли не иначе, как «московский Эрмитаж».

Князь приобретал произведения искусства на аукционах, нередко приобретая отдельные вещи из собраний других московских коллекционеров: Николая Федоровича Хитрово, Михаила Михайловича Голицына, Петра Гавриловича Головкина и других.

Коллекционер Павел Петрович Свиньин оставил интереснейшее описание этого собрания:

«Галерею князя Михаила Петровича Голицына можно назвать Музеем или Московским Эрмитажем в малом виде: то же разнообразие предметов. Начнем с картин. … «Иоанн, благовествующий в пустыне», есть произведение Рафаеля Урбинского. Но главное богатство галереи князя Михаила Петровича состоит в фламандской школе. Его Рубенс, Бот, Рюздаль, Вандер-Нер, Тербург, Вандер-Верф, Метцу, Вандер-Гейден, Теньер, Миерисы и Жерардо суть жемчужины, служившие украшением тех славных галерей, коим они прежде принадлежали…  Из мраморов несравненно драгоценнее базальтовый бюст Тита. …  В числе прекрасных фарфоров нельзя не отличить с первого взгляда двух колоссальных ваз, в роде этрусском. Они присланы в подарок Голицыну от французского короля. Сии вазы украшены превосходною живописью из Гомеровой «Иллиады» – кисти Беранжера.
Обозрение рукописей и редких изданий столь же приятно и любопытно. Священные: Библия, в двух частях XIII столетия, известная под именем Беррийской; два часовника, из коих один принадлежал Иоанне, Неаполитанской королеве; Молитвенник 1529 года из дома Герцога де Вальер с миниатюрами...; Служба Пресвятой Богородице, редкий манускрипт, подаренный Козимою Медицис Карлу V при удалении его в монастырь; Арабский Алкоран, писанный золотыми буквами по шёлковой бумаге и украшенный вкруг каждого листа превосходными виньетками. … «Птичная охота» – превосходный манускрипт, содержащий 91 рисунок, подарен был Королем Франсуа I адмиралу Боннье. «Записки Филиппа Коммина», содержащие жизнеописание Людовика XI. Двенадцать превосходных миниатюров украшают сию рукопись».
Вот такие поистине сокровища были в коллекции М.П.Голицына.

Но Голицын разорился, коллекцию и этот дом пришлось продать. И в Москве, до этого восхищавшейся Голицыным, стали порицать его: «Либо мот, либо жмот, оставил без средств троих детей». Коллекция была продана с аукциона, часть картин вернулась во Франции, где когда-то была куплена. Сам Голицын был вынужден жить у своего родственника недалеко отсюда, тоже на Новой Басманной ул. И вот уже после Михаила Голицына дом был выкуплен казной для устройства Сиротского приюта.

Отдавая дань увлечению Голицына фламандским искусством, в зале представлены работы художника Нестора Энгельке, который топором вырубает «картины» под Хальса.

Серия «Деревянные голландские портреты» представляет собой последствия художественного акта — переработки старой классической живописи (а именно голландской школы XVI–XVII веков) в «топоропись» (с помощью топора) или «деревопись». Техника заключается в следующем: известное живописное произведение, например, мужской портрет 1638 года кисти Самуэля Хофманна, или одна из работ Бартоломеуса ван дер Хельста, или картина Франса Хальса, вырубается на сосновом щите, сделанном из лучших хвойных пород северного леса, после чего оно предстает перед зрителем со всеми своими занозами, зазубринами и заострениями. Эти детали особенно остро заставляют задуматься об искусстве работы с деревом, где важен не только итог, завершенная работа, картина, но и само действие, сам акт рубления, разрубания и вырубания. Особенно важно здесь взаимодействие художника и картины, а также его переосмысление старой школы живописи, ее трансформация в грубую протоживопись с помощью топора.

Нестор Энгельке  -художник, архитектор, член общества вольных лесорубов. Родился в 1983 г. в Санкт-Петербурге. Выпускник Академии художеств, участник и один из основателей группы «Север-7».
Н. Энгельке происходит из родовитой семьи петербургской интеллигенции — сын и внук известных архитекторов и искусствоведов с раннего детства был связан с Академией художеств. Обучаясь в последние школьные годы в Академическом художественном лицее имени Б. В. Иогансона, он близко сошелся с двумя другими будущими художниками, которые в 2013 году стали известны как «Север-7» — Александром Цикаришвили и Леонидом Цхэ. После окончания архитектурного факультета Академии художеств (Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина) он стал практикующим архитектором и часто строил из дерева. Во время учебы, как говорит Энгельке, ему постоянно хотелось изобретать и придумывать что-то новое, что и стало стимулом к занятиям современным искусством.

Как архитектор Нестор Энгельке любит и ценит дерево, знает материал, способен разглядеть эстетические достоинства в любом заборе и предпочитает в качестве основы для работ «дерево с историей». Дерево, понимаемое как природная сущность, стало основной темой искусства Энгельке. «Меня интересует само дерево — оно живое, это какой-то кусок плоти. В его росте есть застывшее движение. Вот просто лежит ветка, и мне интересно найти ей место в жизни человека. Когда дерево — только материал для стульев и шкафов, то оно не главное. А если я, допустим, замахнусь на него топором, то оно проявит себя, из него полезет суть, произойдет его высвобождение из шкафа, из тумбочки, из стены», — говорит Энгельке.

Придуманная и постоянно оттачиваемая им техника «деревописи» отчасти стала реакцией на обязательные натюрморты в бесконечном процессе академического обучения: бумагой для художника становится дерево, а его карандашом — топор. Вырубая штрихи и линии на деревянной поверхности, художник создает рисунок, который получает вид «обратного» рельефа. Энгельке называет себя «членом Общества вольных лесорубов», а свои работы определяет терминами «протоживопись» и «протоскульптура» — в этих словах заложено стремление к истокам искусства, поиск которых стал делом всех участников «Севера-7»