Итак, 4 декабря ГЭС-2 открылась для широкой публики.
Если кратко, то :
Площадка начинает сезон с перформанса «Санта-Барбара» исландского художника Рагнара Кьяртанссона. До марта 2022 года актеры каждый день будут переснимать по одному эпизоду знаменитой мыльной оперы .
Помимо проекта Кьяртанссона здесь можно будет увидеть групповую выставку «В Москву! В Москву! В Москву!» и программу «Я моторы гондолы разбираю на части. Карнавал в четырех действиях».

А подробности  поведала Катерина Чучалина, программный директор «ГЭС-2». Интервью отсюда :
https://daily.afisha.ru/cities/21175-za … ie-3-goda/

"ГЭС-2» — что это?"

«ГЭС-2» — не музей, а Дом культуры. Так мы хотим обозначить более широкую рамку разных искусств, которые будем представлять. В нашей кураторской группе 13 человек, половина из них не занимается выставочными проектами. Это эксперты по академической и современной музыке Дмитрий Ренанский и Никита Рассказов, Анна Ильдатова отвечает за театральную программу, Кирилл Адибеков — за кино, Ольга Цветкова — за танец, Кристина Анилане — за дизайн и архитектуру. Перформансы, театральные постановки, кинопоказы, концерты — это не просто сопровождение или дополнение к выставке, а самостоятельные проекты, объединенные центральной идеей сезона. Это с одной стороны. С другой — все мы слышали и знаем, что такое Дом культуры, даже если не застали Советский Союз. Это гибридная культурная организация, сочетающая в себе функции библиотеки, галереи, театра, творческой мастерской, концертного зала, музея, кинотеатра и даже школы. Современный дом культуры — это пространство, в котором благодаря круговороту знаний, образов и идей есть место критическому осмыслению себя в мире.

Программа первых трех лет называется «Святые варвары, или Оба хуже», она состоит из пяти сезонов, по два в год, между ними — перерыв на перемонтаж, во время которого общие зоны «ГЭС-2» будут оставаться открытыми.

В центре программы — российская культура последних десятилетий и все, что на нее повлияло. Название отсылает к двум самым расхожим стереотипам о России: она, с одной стороны, якобы высокодуховная, избранная и самобытная, а с другой — якобы варварская, не вполне цивилизованная, отсталая. Только не надо думать, что все пять сезонов мы будем говорить именно об этом! Нет, нам скорее интересны клише, предрассудки, стереотипы, штампы. Среди участников — художники не только из России, но и из других стран.

Первый сезон называется «Санта-Барбара. Как не поддаться колонизации?». Он о том, как западная культура ворвалась в нашу жизнь в 1990-х, какая идентичность сформировалась тогда, что прижилось, а что было отторгнуто. Эти процессы совпали с появлением на телеэкранах первой американской мыльной оперы «Санта-Барбара». Пока привычный уклад жизни рушился, «Санта-Барбара» отвлекала от тревог, позволяла заглянуть в другой мир, населенный красивыми, богатыми уроженцами далекой Калифорнии. Мы больше узнали о том, как выстраивают отношения и быт в других странах, как люди общаются и к чему стремятся. Этот сезон отличается от других тем, что в нем есть художник, который присутствует больше остальных, — это исландец Рагнар Кьяртанссон. Он будет делать перформанс длинною в 98 дней, в рамках которого переснимет «Санта-Барбару» — настолько серьезно, насколько это возможно. По крайней мере, декорации, кастинг (снимаются российские актеры), костюмы и грим — это настоящая кинофабрика в действии. Также он вместе с Ингибьорг Сигурьонсдоттир курирует выставку «В Москву! В Москву! В Москву!», которая собрана из работ их друзей-художников и музыкантов.
Больше всего российских авторов и новых произведений в другом большом проекте сезона «Я моторы-гондолы разбираю на части. Карнавал в четырех действиях». Это выставка, перформативная уличная процессия, программа стендапов и рейв. В название вынесена строчка из песни «Карнавала.нет» «Мумий Тролля», которую выпустили в канун нового века. Художники, хореографы, драматурги, музыканты, композиторы, комики и их гости будут говорить о карнавальности, которая в каждой культуре проявляется по-своему, и возможности или невозможности карнавала в нашей сегодняшней реальности.

В мае стартует следующий сезон — «Правда: зачем реализм?». Он о правде, научной истине, догме, мистификациях и фальсификациях, фейках и фальшивках — то есть обо всем, что конструирует вокруг нас реальность. Этим в том числе занимается искусство. До сих пор последнее принятое российским массовым зрителем течение — реалистическое. Это не то чтобы проблема, но настало время отрефлексировать нашу тягу к реализму. Здесь обязательно поговорим о документалистике, выясним, что она представляет из себя сегодня. В этом сезоне будут задействованы все искусства — всего 50 проектов.

Третий сезон называется «Мать. Почему Родина — мать?», и он о том, как за эти 30 лет менялись наши представления о женщине, гендере, семье.

Четвертый сезон— «Космос наш», о космосе, космологиях и обо всем возвышенном и разрушительном, что стоит за космической гонкой, мечтами о колонизации других планет. Почему это вообще для нас так важно?

Последний сезон мы назвали «Еле слышно», и в нем хотели бы уйти от больших нарративов и громких идей. Есть вещи, которые всегда остаются за скобками, теряются, будучи слишком личными, непервостепенными, негромкими, они не связаны с большими социополитическими вопросами. Это человеческое восприятие и чувственность — тонкие вещи, которые можно просмотреть, говоря о большом и серьезном.

Гримерный и костюмерный  отсек

Склад реквизита

Актриса , которая сейчас будет сниматься, то ли роль подучивает, то ли просто в смартфон пялится

Пока актеры репетируют, попробуем  разобраться - что же такое "Санта-Барбара" для Рагнара Кьяртанссона и почему он к ней обратился, да еще в такой необычной форме.

В данном случае «Санта-Барбара»— это своеобразный ремейк одноименного американского телесериала, появившегося на российском телевидении в 1992 году. В пространстве «ГЭС-2» художник намеревается на протяжении 122 дней реинсценировать эпизоды сериала. Почему «Санта-Барбара»? Это эпическое полотно стало отправной точкой в размышлениях исландца о 1990-х годах. Для Рагнара, в 1997 году приехавшего на две недели в Санкт-Петербург (он собирался поступать в Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина при Российской академии художеств), небывалая популярность в России этого сериала стала настоящим открытием и фоном всех его российских приключений — постоянных тусовок, случайных знакомств и открытия русской культуры. Девяностые в России Рагнар успел увидеть с разных сторон. Для него это время тотальной свободы и вместе с тем страха, когда «пацанам доверяешь больше, чем полиции», как говорит Кьяртанссон. «Санта-Барбара» возникает здесь как дух времени. С другой стороны, она становится приветом из прошлого, ностальгическим посланием тридцатилетней давности тем, кто следил за жизнью семьи Кэпвеллов.
Девяностые в России принято или демонизировать, или считать совершенно счастливым временем. Какой бы стороны мы ни придерживались, «Санта-Барбара» возникает здесь как молчаливый свидетель давно прошедших событий, которые часть посетителей в силу своего возраста могли и не застать.

В своих размышлениях о месте сериала в российском контексте Кьяртанссон оттолкнулся от статьи Михаила Иосселя. В ней «Санта-Барбара» представляется утопией, которую в своих мечтах видело постсоветское общество: улицы чисты, показатель термометра никогда не уходит в минусовые температуры, мужчины галантны и привлекательны, а женщины ухожены и красивы. В этом мире нет места тяжеловесной русской литературе, изнуряющей работе или неопределенности. «Санта-Барбара» пришла на смену советскому мифу о светлом будущем, предложив не менее соблазнительный сценарий.
В то же время Кьяртанссон видит в «Санта-Барбаре» бомбу замедленного действия. По словам художника, один из сценаристов, Джером Добсон, был знаком с Александром Керенским. Последний преподавал в Стэнфордском университете, где учился Добсон. Как-то в разговоре Керенский стал уверять молодого сценариста в необходимости изучения истории. Эта идея эхом отозвалась в сериале, правда, словами американского философа Джорджа Сантаяны: «Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его вновь». Может, мыльная опера не была такой уж поверхностной и несла в себе куда больше смыслов, чем могли представить себе зрители?

Сам Кьяртанссон — не самый большой фанат сериала, и он не советует часами сидеть у экрана, пересматривая мыльную оперу. Еще в юношеские годы это запрещал ему делать отец, считая «Санта-Барбару» вредным сериалом, транслирующим, мягко говоря, не те ценности. Дело в том, что Исландия в течение всей холодной войны в политическом смысле находилась меж двух огней — США и СССР, — поэтому исландцам так или иначе приходилось выбирать между двумя не только политическими, но и культурными системами (и приходится выбирать сейчас, как говорит художник). Просто представьте 1987 год в Исландии: все газеты рассказывают про 70-летие Октябрьской революции, помещая на первые полосы портрет Ленина, а на рынке можно свободно купить «Ладу». Правда, последние исчезли из Исландии с развалом Советского Союза, о чем Кьяртанссон очень жалеет.

Со временем все изменилось. И сериал уже давно превратился в феномен русской культуры, прижившись в ней. Впрочем, художник и при огромном желании не смог бы выдержать больше нескольких серий подряд. В своем проекте он собирается реконструировать не столько сериал, сколько ощущение бесконечно тянущегося телешоу, у которого нет начала и конца. К слову, российские зрители начали смотреть сериал с 217 серии, а закончили на 2040-й, так и не увидев около сотни эпизодов. Здесь и кроется основной посыл «живой скульптуры» художника: Кьяртанссон не думает, что зрители будут каждый день наблюдать за съемками. Это было бы бесчеловечно. Напротив, он полагает, что его сериал можно начать и закончить смотреть в любой момент, пропустить несколько «серий», прийти или уйти когда угодно. Зрителю дается полная свобода в распоряжении своим временем.
Идя на «Санта-Барбару», нужно быть готовым к тягучести времени, скуке, непониманию того, что вообще происходит.

После своего появления сериал «Санта-Барбара» быстро ушел в народ. Новые серии ждали, старые обсуждали, а само название стало нарицательным. Проекты Рагнара Кьяртанссона подразумевают такое же коллективное наблюдение за действием. Своей «Санта-Барбарой» Кьяртанссон пытается воспроизвести ситуацию массового помешательства и заставить людей разных возрастов, профессий и взглядов приходить в пространство ГЭС-2 ради новой «серии».
Выбранный художником ракурс вызывает много вопросов. Скажем, было ли развлекательное телевидение таким уж универсальным культурным кодом, чтобы переносить именно этот сюжет в настоящее? А как же штурм Белого дома и другие политически значимые события, сформировавшие облик современной России? Однако Кьяртанссон и не пытается продемонстрировать взгляд изнутри исторического процесса. С его точки зрения (исландца, который непродолжительное время жил и учился в Санкт-Петербурге, а у себя на родине активно впитывал мифы о противостоянии СССР и США), «Санта-Барбара» объясняет свое время лучше, чем серьезная пресса. В инсценировке сериала, которая и станет его московским произведением, он воспроизводит момент падения империи — разумеется, максимально нелепым образом. Перформанс пройдет в формате живого представления на проспекте ГЭС-2 ,  на настоящей съемочной площадке, где эпизоды из телешоу станут один за другим повторяться профессиональными и непрофессиональными актерами. При этом художник признается, что с юности был несколько ретрограден и мечтал создать масштабное историческое полотно — в духе того, чему он учился в Академии художеств им. И.Е. Репина в девяностые годы. Поэтому монструозная «Санта-Барбара» для него — еще и дань тоске по неосуществленной большой форме.

Жанр своего нынешнего выступления он определил как «живая скульптура», таким образом, обозначив статичное и динамическое начала запущенного им культурного процесса. Кьяртанссон рассматривает «Санта-Барбару» в качестве памятника времени и воссоздает ее также в виде памятника. С помощью сериального формата художник уходит от привычного взгляда на постсоветскую историю и обращает ее в абсурдистский карнавал с нотками обязательной в таком случае ностальгии. При этом внимание намеренно акцентируется на съемочном процессе, а не на результате.

Из всей это кучи не очень понятных фраз я для себя сформулировала  следующее.
  "Санта-Барбара" была значимым явлением в 90-е годы. Согласна. Даже  я на нее в какой-то момент подсела. Для Рагнара Кьяртанссона это был символ эпохи и яркая память о его пребывании в России. Символы эпохи достойны памятника, поэтому Кьяртанссон назвал свой перфоманс "живая скульптура". Сама форма - перфоманс в виде непрерывной съемки сериал в духе Рагнара Кьяртанссона, он мастер именно по таким перфомансам. Но чтобы так масштабно и так затратно по финансам и по людям ?!  Три месяца держать съемочную группу ? Зачем ? И кто будет смотреть потом этот сериал,  снятый столь примитивно ?!
У меня нет на ответа на это.