«Канова и его эпоха» : Сборник научных статей : К 250-летию Академии художеств / Российская академия художеств, НИИ теории и истории изобразительных искусств ; Ответственный редактор Е. Д. Федотова.
Сборник научных статей посвящен 200-летию со времени избрания выдающегося итальянского скульптора Антонио Кановы Почетным вольным общником Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств (1804) и 250-летию со дня его рождения (1757). Издание приурочено также к юбилею Российской академии художеств (2007).

Хочется привести выдержки из статьи  Е. Д. Федотовой
«ЛИЧНОСТЬ, ПОЗВОЛЯЮЩАЯ ПОНЯТЬ ДУХОВНЫЕ СТРЕМЛЕНИЯ ЭПОХИ»

Облик Антонио Кановы донесли до нас его многочисленные портреты работы таких известных живописцев, как А. Аппиани, Дж. Босси, Г. Ланди, Дж. Б. Лампи, Ксавье Фабр, Ангелика Кауфман, Томас Лоуренс, Анн-Мари Жироде-Триозона, Хью Дуглас Гамильтон и другие. Мало кто из мастеров того времени удостаивался чести быть запечатленным столь много раз при жизни и в скульптуре.
О внешнем облике скульптора мы можем судить по его скульптурному и двум живописным автопортретам. Судя по станку с вращающейся доской, хранящейся в доме-музее в Поссаньо, на котором он работал над эскизами, Канова был невысокого роста. У него была приятная внешность, открытое, умное, располагающее к себе лицо. Стендаль, наблюдавший его при встречах в светском обществе, писал, что он «любил играть своей внешностью, приятной, которой наделила его природа». Писатель также подметил черты его характера: «наружно спокойный, внутренне взволнованный» («cheto fuor, commosso dentro»). Он был, как говорили в Италии в XVIII столетии, «uomo dotto», человек, находившийся в центре важных событий, светский, приятный в общении.

Отредактировано Неслучайные гости (2019-12-07 17:03:10)

Канова был удачлив с точки зрения благосклонности пап, монархов, высоких сановников, почитателей его дарования, коллег по искусству. Все созданное им (за редким исключением) встречалось восторженно.  При знакомстве с письмами Кановы становится ясной оценка скульптором своего творчества, его сложившегося образа жизни, целиком подчиненного работе. «Я с юности привык работать в мастерской и к одиночеству в личной жизни, не очень крепкому здоровью, не очень размеренной жизни со своим характером, чувствительным и робким, не слишком подходящим для избранной мной профессии. Но если я изменил бы образ жизни, ставший неотъемлемым элементом моего существования, то умер бы тотчас же», — писал он. Он тонко понимал природу своего дарования, был чрезвычайно трудолюбив.

Лишь такой человек, как он, страстно увлеченный работой, мог выдерживать столь трудоемкий процесс, работая поначалу достаточно длительное время один, а затем с очень небольшим количеством помощников. Работая в юности, в 1780-е годы над надгробием Папы Климента XIV в соборе св. Петра, выполняя самостоятельно все работы формовщика, полировщика, каменщика, он навсегда серьезно подорвал свое здоровье.

Отредактировано Неслучайные гости (2019-12-07 17:13:28)

В зрелом возрасте Антонио Канова скажет свою знаменитую фразу, что он не хочет «работать как другие, которые там и здесь выхватывают фрагменты антиков и соединяют их без понимания, чтобы прослыть большими художниками... стоит ли потеть дни и ночи над греческими образцами, проникаться их стилем, пропитывать ими кровь, а не создавать свое, имея перед глазами прекрасную натуру».

Винкельман мог бы сказать о Канове (как восклицал ученый в одном из своих ранних произведений), что Канова «неисчерпаем» подобно Риму. И подтверждением тому является почтительно сохранявшаяся веками память об Антонио Канове как о выдающейся исторической личности и скульпторе, имя которого заняло значительное место в истории европейского искусства.

Антонио Канова был не только «личностью, определившей духовные стремления эпохи», но и великим ваятелем, чье творчество до сих пор способно заставлять задумываться о явлении великого феномена классики.